Астрид Линдгрен - Кати в Италии

— Не будь дурочкой, — сказала Ева. — Я имею в виду только то, что нам надо выучить самые употребительные фразы. Так мы получим гораздо большую пользу от поездки. Коренное население просто теряет голову от восторга, когда говорят на его собственном прекрасном родном языке. Хотя бы немного!

— Охотно! — согласилась я.

Ева немного торопилась, так что покупку необходимых учебников я взяла на себя. По дороге домой я завернула в магазин старой книги и приобрела несколько итальянских разговорников и словарей.

Прошло несколько дней, прежде чем у нас появилось время для занятий, но однажды в воскресенье, еще до полудня, когда шел дождь, Ева сочла, что торжественный миг настал. Мы как раз только что выпили утренний кофе и сидели в одних пижамах на диване в комнате Евы.

— А теперь посмотрим, — сказала Ева, жадно хватая верхнюю книгу из купленной стопки. Это была старая честная книга Кунце «Полиглот». — «Новый легко усваиваемый метод — сразу же начать говорить по-итальянски без учителя. Содержит все необходимые для повседневных нужд слова и обороты речи», — прочитала она. — Но это же великолепно, как раз то, что нам нужно!

Довольная, она откусила кусочек венской булочки и стала листать книгу.

— Посмотрим! — снова сказала она.

Некоторое время Ева молчала, но глаза ее медленно расширялись.

— Mi arrichi i baffi — дерни меня за усы, — прочитала она.

— Превосходно! — сказала я. — Мы не можем ехать в Италию, не овладев этим оборотом речи — таким емким искренним выражением чувств.

— Может, это выражение в стиле нашего «Поцелуй Карлссона»? [37] Карлссон — очень распространенная фамилия в Швеции. — спросила Ева. — В таком случае его, вероятно, можно употреблять.

— Читай дальше, — потребовала я.

И она так и сделала:

— «К вашим услугам, синьор, будьте так любезны подняться со мной наверх!»

— Думаю, это выражение нам лучше не учить, — сказала я. — Если мы начнем приглашать итальянских синьоров подняться с нами наверх, это повлечет сплошные недоразумения.

— Ты думаешь? — протянула Ева. — Во всяком случае, мне кажется, это лучше, чем предложить им спуститься с нами вниз, что могло бы означать «покатиться по наклонной плоскости» и так далее. Ну ты знаешь!

— Пусть господин Кунце нас извинит, но думаю, мы совершенно проигнорируем это крайне необходимое выражение, — ответила я, — тогда ты наверняка найдешь что-нибудь получше.

Ева перевернула страницу.

— Что скажешь об этом? — спросила она. — «Мне хочется приобрести пару сапог — это очень хорошие сапоги!»

— Звучит неплохо, — ответила я. — Мы поедем в Италию и купим там по паре сапог, которые нам, видимо, необходимы!

— Но они стоят денег! — воскликнула Ева.

— Сколько? — спросила я.

— Не знаю. Но скажи только: «Пожалуйста, счет!» — и сразу узнаешь, — уверила меня Ева.

— Ни одного дурного слова о господине Кунце, — заявила я, — он наверняка человек чести, но не кажется ли тебе, что его слова и обороты речи, пожалуй, чуточку опередили свое время? Перейдем лучше к этой книге!

Я схватила следующую книгу из стопки — это был разговорник, напечатанный в 1934 году.

— Что ни говори, — заметила Ева, — а разговорники интересны. Более или менее намеренно они многое разоблачают в той стране, о которой идет речь.

— В самом деле? — спросила я, испуганно глядя в разговорник. — Тогда нам лучше остерегаться Италии. Послушай-ка: «Этот человек украл у меня часы». «Я не могу найти свой железнодорожный вагон». «Здесь нет ночного горшка». «Ночью меня жутко мучили блохи…» В самом деле, какая опасная страна!

— Да уж! Взять хотя бы «Нет ночного горшка»! — возмущенно произнесла Ева. — И туда едут добровольно!

— Да, Ева, — продолжала я. — А население Италии производит впечатление людей грубых и навязчивых. Послушай-ка, что значится в рубрике «Чаевые»: «Если вы такой бессовестный, вы вообще ничего не получите… Если вы не оставите меня в покое, я вызову полицию!»

— Становится страшно, — резюмировала Ева.

— Все эти итальянские мужчины и назойливы, и плутоваты, уж поверь мне, — сказала я и продолжила чтение: — «Этот человек без всякого повода оскорбил меня — он только притворяется глухим».

— Почему он притворяется глухим? — со свойственной ей любознательностью спросила Ева. — Почему, во имя неба?

— Этого в разговорнике нет, — ответила я. — Очевидно, это часть какого-то коварного и ужасного плана. В решающий момент наверняка выяснится, что он, этот остолоп, слышит как нельзя лучше.