Евгений Суверов - Бундовский «адик»

В один из летних дней 92-го года я увидел целую семью, одетую с ног до головы в «фирмý». На всех них были новенькие спортивные костюмы, явно китайского производства. Впереди важно шел глава семейства, какой-то сорокалетний усатый работяга. За руку с ним мальчик дошкольного возраста. За ними следовала мамаша с сыном-подростком. Все в темных костюмах псевдо-«Монтана». Огромные орлы, больше похожие на бролейных куриц (орел — фирменный знак «Монтаны»), были безобразно криво пришиты на штаны и олимпийки. Все были обуты в «деревянные», несгибающиеся кроссовки из кожзаменителя «Абибас» (это не ошибка китайцев, так легче опровергнуть нарушение авторских прав). Этих кроссовок хватало максимум на пару месяцев, затем они просто разваливались. И довершали экипировку всего квартета китайские бейсболки «Калифорния».

…У Калнея дела шли в гору. Привезенные вещи ему уже некуда было складывать, а жил он в общежитии. Как его друг, я предложил временно хранить их у меня дома, к большому неудовольствию родителей и некоторому моему неудобству. Все пространство под моим письменным столом под завязку было забито всевозможными джемперами, штанами и футболками, завернутыми в трескучие полиэтиленовые пакеты.

Воскресный день, очередная барахолка подходила к концу. Мы удачно реализовали все принесенные турецкие свитера. С нами были еще несколько наших знакомых. Приветливо светит солнышко. У нас отличное настроение, улучшающееся с каждой выпитой бутылкой пива.

Мы уже всё распродали. Вдруг изрядно подвыпивший Калней снимает свой свитер, довольно сильно закатанный и слегка грязный, и небрежно кидает его на землю, где находился наш «прилавок». Он даже не успел приземлиться, как был ловко схвачен цепкими руками какой-то женщины. За ней маячила многочисленная родня, наверняка приехавшая в наш город издалека. Она радостно закричала:

— Наконец-то нашла!

— Такой же свитер, как у Витька! — выдавил из себя розовощекий бугай.

— Берем. Сколько стоит? — и тетка нервно, в каком-то радостном возбуждении стала отсчитывать деньги под одобрительные кивания неразговорчивых сородичей.

Развернув свитер для примерки, тетка робко спросила:

— А почему он грязный, весь в волосах?

— При перевозке немножко загрязнился. Не хочешь не бери.

— Да ладно, постираем, бритвой очищу от закатанных клубочков… Берем, берем! — затараторила она.

Вот такой был товарный голод. Не избалованный советским сервисом и привыкший к дефициту товаров, наш покупатель был, наверное, самым непритязательным в мире. Все сметалось с прилавков.

Игорь допивал очередную бутылку пива. Оттопырившиеся карманы его спортивного костюма (бундовского «адика») были набиты деньгами.

Мы уже собирались уходить, когда к нам подошли парень с девушкой и начали с интересом рассматривать женские кофты. Неожиданно парень повернулся спиной к своей спутнице, а та стала примерять на него женские вещицы. Немая сцена. От неожиданности вся наша компания застыла в изумлении.

— Ладно, мы берем вот эту кофту. Сколько стоит?

Я не выдерживаю, говорю им:

— Это же женская кофта! Вы что, не видите?

Они сконфуженные быстро ретировались, исчезнув в редеющей толпе.

— Ты зачем им сказал? Уже, фактически, продали, — беззлобно спросил мой компаньон.

— Да стрёмно как-то. Зачем ему нужна эта женская кофта? Засмеют же потом.

— Они же лохи! Всех жалеть — бизнеса не будет, — глубокомысленно сказал Игорь. — Ну ладно, пошли уже.

И мы медленно поплелись ко мне домой, попивая по дороге пиво и делясь своими планами и впечатлениями от базарного дня (я жил недалеко от барахолки, на Мастерских), неся при этом изрядно похудевшие баулы. У меня Игорь хранил основной запас своих вещей.

Постепенно и у меня появился небольшой достаток. Так как все эти поездки были очень рискованны и можно было остаться без всего, я не торопился расширять свой бизнес. Да и не мог всерьез, не хватало оборотных средств. Часть своего дохода тратил на одежду. Вскоре купил себе спортивный костюм «Montana» и кроссовки «Аdidas», хорошую зимнюю обувь югославского производства, модные брюки, свитера, рубашки, норковую шапку-«формовку» и т. д.

Постепенно в поездки втягивалось все больше и больше людей. Андрей Дорошенко, Меркел, Феликс, Леха Пчелкин, Ваня-«динозавр», Николай Пахоменко, Евгений Кузнецов, Най и др. Это были в основном студенты педагогического, сельскохозяйственного, политехнического институтов и Алтайского государственного университета.