Рассел Хобан - Лев Воаз-Иахинов и Иахин-Воазов

Воаз–Иахин молчал, слушая грохот грузовика и вдыхая запахи солярки, апельсинов и ящиков.

— Я все время езжу по этой дороге туда и обратно, — сказал водитель. — И всегда на ней встречаются незнакомые лица, которые вышли в мир и направляются к порту. И я все время еду в порт и возвращаюсь обратно.

Воаз–Иахин молча прижимал к себе свой рюкзак.

Грузовик затормозил, рокот мотора превратился в отдельные перестуки, дребезги и трески. Водитель съехал в кювет, остановил грузовик и заглушил двигатель. Потом он положил руку Воаз–Иахину на колено.

— Не надо, — сказал Воаз–Иахин.

— Хотя бы немножко, — попросил водитель — На этой дороге между прошлым и будущим. Дай мне хоть немножко своей незнакомости, незнаемости, своей новизны. Дай мне немножко себя. Будь мне отцом, сыном, братом, другом. Будь мне хоть чем‑нибудь ненадолго.

— Нет, — сказал Воаз–Иахин. — Я не могу. Извините.

Из глаз водителя покатились слезы.

— Прости, что надоедал тебе, — проговорил он. — Пожалуйста, уходи. Мне нужно остаться одному. Уйди же, прошу.

Он потянулся и открыл перед Воаз–Иахином дверцу.

Воаз–Иахин достал с полки свою гитару и вылез из машины. Дверь захлопнулась.

Воаз–Иахину захотелось дать что‑нибудь водителю. Он раскрыл свой рюкзак и начал шарить в нем в поисках подарка. «Подождите!» — крикнул он запоздало, когда грузовик тронулся.

Но водитель его уже не слышал. Воаз–Иахин видел его заплаканное лицо под старой черной шляпой без полей, которая не была ни ермолкой, ни феской, когда грузовик выезжал на дорогу, унося с собой свой запах солярки, апельсинов и деревянных ящиков.

Воаз–Иахин застегнул рюкзак, щелкнул пряжкой. Все равно внутри не было ничего, что можно было бы подарить водителю грузовика.

Иахин–Воаз продолжал просыпаться рано утром, уже зная, что где‑то на улице его поджидает лев. Однако с тех пор, как он увидел, как тот проглотил настоящее мясо, он больше не осмеливался выходить в ранние часы, когда весь мир еще спит. В рабочее время и вечером лев не появлялся. Иахин–Воаз постоянно пребывал в состоянии возбуждения.

— Ты предаешься любви так, словно каждый раз приветствуешь меня по–новому и прощаешься навсегда, — сказала ему Гретель. — Ты никуда не денешься завтра?

— Если мне суждено встретить завтра, я встречу его здесь, — отвечал Иахин–Воаз, — если здесь — это мое нынешнее местоположение.

— Чего же больше? — сказала Гретель. — Тебе можно доверять. Ты настоящая скала.

Иахин–Воаз думал о льве постоянно — как тот съел взаправдашнее мясо, как молодая парочка увидела не его, а то, как мясо исчезает в чьем‑то невидимом желудке. У него не хватило бы смелости встретить льва без того, чтобы не получить сначала чью‑нибудь профессиональную консультацию.

Он осторожно завел разговор с хозяином своего книжного магазина.

— Современная жизнь, — сказал Иахин–Воаз, — особенно жизнь в современных городах, рождает сильные трения между людьми, не правда ли?

— Что современная, что несовременная, — согласился тот. — Где жизнь, там и трения.

— Да, — сказал Иахин–Воаз. — Трения и нервы. Это прямо удивительно, что нервы могут сотворить с человеком.

— Ну, тут не без системы, — отвечал хозяин. — Ведь если у тебя начался нервный приступ, то это ведь шалит целая нервная система. Что может один человек сделать против целой системы?

— Точно, — согласился Иахин–Воаз. — У него может быть обман чувств, галлюцинации.

— Да на каждом шагу, — сказал хозяин. — Вот у меня, к примеру, иногда возникает галлюцинация, что этот магазин приносит прибыль. А потом я прихожу в себя и вижу, что это всего лишь дорогое хобби.

— Да, но те люди, что имеют галлюцинации, я имею в виду — сильные галлюцинации — как им можно помочь?

— Какого рода сильные галлюцинации?

— Ну, скажем, галлюцинации про хищников, — ответил Иахин–Воаз. — Так, для красоты аргументации.

— Галлюцинации про хищников, — в раздумье повторил хозяин. — Можете привести пример?

— Могу, — сказал Иахин–Воаз. — Представьте себе, что человек видит пса, которого, так сказать, в обычном смысле слова там нет. Кроме него, никто этого пса не видит. Человек скармливает псу собачью еду, причем окружающие замечают, что еда эта неизвестно куда девается, а самого пса так и не видят.

— Довольно необычная галлюцинация, — отметил хозяин, — уж не говоря о том, каково тому, кто ее наблюдает. А какой породы эта галлюцинаторная собака?