Рассел Хобан - Кляйнцайт

Мой, произнесла койка. Как долго я ждала тебя. Ты не похож на других, я никогда не испытывала ничего подобного.

В своем сознании Кляйнцайт увидел переход в Подземке.

Зачем? — спросил он.

Просто показываю, ответило его сознание.

Что? — спросил Кляйнцайт. Сознание не ответило. В его теле запел дальний рог.

Наша песня, сказала койка и сжала его в объятьях.

В квартире зеркало выглянуло наружу и не увидело ничьего лица. А существую ли я? — задумалось зеркало.

В конторе Кляйнцайта, на желтой бумаге человек толкал перед собой тачку, полную клади, и чувствовал в кармане тюбик с пастой «Бзик». Что это за Сизифов труд такой? — с ожесточением думал человек. И почему именно «Бзик»?

В магазине музыкальных инструментов глокеншпиль мечтал о переходе в Подземке.

— Радуйся, Мария, благодатная! — произнесла Медсестра.

Доктор Кришна вынул язык из ее уха.

— Ты кончила? — поинтересовался он.

— Извини, — сказала Медсестра. — Я что‑то замечталась. Кончи, не дожидайся меня.

— Что, привезли больного миллионера? — спросил Кришна.

— Он не миллионер, — сказала Медсестра. — Его имя означает «герой».

— Это как так — «герой»? — спросил Кришна.

— Кляйнцайт, так его зовут. По–немецки это означает «герой».

— По–немецки Кляйнцайт означает «маленькое время» [2] Игра слов: по–английски «small time» означает «мелкий, заурядный». — сказал Кришна, входя в нее немножко.

Медсестра засмеялась.

— Только герой мог сказать, что Кляйнцайт означает «герой», — сказала она.

Доктор Кришна съежился, вытащил, оделся. Медсестра, обнаженная, осталась на кровати, точно лежащая Ника Самофракийская. Разум Кришны помутился. Он вновь сбросил с себя одежду и жадно накинулся на нее, ощущая слабость во всем теле.

— Это прощание, — проговорил он. — На дорожку.

Медсестра кивнула с закрытыми глазами, думая о крови Кляйнцайта в теплой склянке, что она несла в руке. Анализ показал уровень децибелов — 72, светочувствительность — 18,000 и отрицательную полярность — 12 процентов. Полярность ей не нравилась, она могла обернуться чем угодно, да и децибелы оставляли желать лучшего. Но зато светочувствительность! Она никогда не видала чего‑либо подобного. Можно было заметить ее в его усталых глазах, подумала она в тот момент, когда Кришна кончил.

— Спасибо, — сказал он.

— Т ебе спасибо, — сказала Медсестра, одиноко стоя у окна и вдруг сознавая, что Кришна ушел больше часа назад. На улице тихонько моросило. Как я люблю такой тихий дождик, подумала она. Ее сознание немедленно показало ей переход в Подземке. Зачем? — подумала она, вслушиваясь в отзвуки футбольных ударов, запинающийся перезвон колокольчиков, вплетенный в какую‑то неверную мелодию. Я так думаю, заявила она Богу, что здоровых людей нету.

Ты на себя посмотри, — посоветовал Бог. Кто может быть здоровее тебя?

А, женщины , усмехнулась Медсестра. Я о мужчинах говорю. Так или иначе, все они больны.

Ты действительно так думаешь? — спросил Бог. Дождь зарядил сильнее. Что я сделал не так? Где ошибся?

Не могу сказать, что я в точности имею в виду, сказала Медсестра. Звучит, конечно, глупо. В смысле, дело не в том, чтобы найти здорового мужчину, дело в том, чтобы найти того, кто использует свою болезнь по назначению.

В конторе Кляйнцайта, на желтой бумаге человек, толкавший перед собой тачку, полную клади, почувствовал, что его смял Директор по творческой части. Что‑то вдруг потемнело, произнес он, падая в корзину для бумаг и все еще чувствуя в кармане тюбик с пастой «Бзик».

Вот это да! — сказали стены, с удовольствием прислушиваясь к звукам футбольных ударов, вот эта тишина по нам, восхитительные формы тишины, обтянутые звуком футбольных ударов.

В переходе на полу лежал лист чистой желтой бумаги формата А4. На нем еще не отпечатался ничей след.

Мимо проходил оборванец, рыжебородый, с яркими голубыми глазами. На его плече, перевязанные веревкой, висели скатанные его пожитки, в руках он тащил две хозяйственные сумки. В одной — полбутылки вина. Он глянул на лежащий лист бумаги, обошел его, потом поднял, осмотрел со всех сторон. Никаких надписей. Он вытащил из кармана черный японский фломастер. Уселся на пол, прислонился к стене, вынул из одной сумки планшет, положил на него бумагу и жирно написал:

Он положил бумагу на пол, и его шаги удалились по переходу.