Рассел Хобан - Кляйнцайт

— Будь любезен, повтори все сначала, — попросил водитель.

— Я‑то повторю, если ты повторишь, — ответил Кляйнцайт. — Что ты сказал в самом начале?

Водитель оценивающе посмотрел на Кляйнцайта, закурил, глубоко затянулся.

— Я спросил, как проехать на Мавританскую площадь.

— А потом ты сказал, что это доставка…

— Из «Мортон Тейлор». Ты что, инспектор?

— Извини, — сказал Кляйнцайт. — Я в последнее время слышу как‑то… — Он бросил взгляд на борт фуры. На нем красовалась надпись трехфутовыми буквами, достаточно безобидная: СМЕРТНЫЙ УЖАС.. — Мавританская площадь — это где‑то в Сити. — сказал он. — Тебе надо повернуть назад и ехать как ехал, вдоль набережной мимо Блэкфрайарс–Бридж на Виктория–cтрит, а там кого‑нибудь спросить.

— Счастливо, — бросил водитель. Фура тронулась.

— Пожалуйста, — ответил Кляйнцайт. Он продолжил свой путь мимо пунктов, которые всегда служили ему ориентирами во время пробежки, мимо моста, телефонного киоска, мимо светофора, на ту улицу, которая вела к фармацевтическому садику. Здесь он повернул обратно, думая одновременно на афинский, абзацный и ключной лад. Впереди на расстоянии, просвечивая коричневыми и желтыми листьями, удалялись от него призрачные дети, которые были больше не его. Вот так мы это и делаем, произнесла Память. Всех удаляем.

Я запамятовал, как все замирает утром в ожидании у реки, сказал Кляйнцайт. Он тут же вернулся к афинскому образу мышления, построил своих гоплитов впереди себя в тонкую красную шеренгу, вместе они промаршировали домой, здесь он позавтракал, взял свой диванную подушку, глокеншпиль, Фукидида, желтую бумагу, стихотворения и начатый абзац, положил в карман ключ и спустился в Подземку.

В поезде он прочел об осаде Платеи, о том, как пелопоннесцы насыпали возле города вал, а платейцы в это время воздвигли внутри города со стороны вала оборонительный помост. В те времена трусов не водилось, думал Кляйнцайт. А ведь то даже не афиняне.

На своем месте в переходе он приклеил к стене два стихотворения и написал два новых: стихотворение о зеленой бронзовой девушке и стихотворение про «Мортон Тейлор». Особенно ему понравились две заключительный строчки из второго стихотворения:

Сплошная эзотерика, подумал Кляйнцайт. Пусть их гадают. В то время как он сидел, скрестив ноги, и писал на желтой бумаге, перед ним остановилась молодая пара. Большие оранжевые ранцы, джинсы, на шее у каждого анк [5] Египетский Т–образный крест с кольцом на верхушке, символ жизни на ногах — армейские ботинки.

— Вы гадаете? — спросила девушка.

— Постоянно, — немедленно ответил Кляйнцайт. — 50 пенсов.

— Давай, Карен, — подстегнул ее парень.

— Погадайте нам, — решилась девушка и протянула Кляйнцайту 50 пенсов.

— Ладно, — сказал Кляйнцайт. — Напишите свои имена на желтой бумаге.

Они написали имена: Карен и Питер. Кляйнцайт разорвал бумагу, потряс кусочки в ладонях, дал им упасть на пол, перемешал их.

— Путешествие, — сказал он.

— Серьезно? — спросил Питер.

— Поиск, — сказал Кляйнцайт. — Сложная дорога, долгий поиск, много находок. Место посева и сбора. Свет свечи, хлеб домашней выпечки, братство единомышленников, гармония с собой и с природой. Мир, но и внутренний поиск.

— Вместе? — спросила Карен.

— Вместе, — ответил Кляйнцайт, — но не обязательно в одном и том же месте.

— Фантастика, — сказала Карен.

— Хренотня, — сказал Питер. Они ушли.

Легкие 50 пенсов, подумал Кляйнцайт и написал на желтой бумаге объявление:

Следующими были две женщины, обе в черных брючных костюмах. Старшая была выше ростом, широкая в кости, с короткими седыми волосами, во рту ее дымилась сигарета, в целом она здорово смахивала на капитана клипера.

— Пойдем же, Эмили, — потянула она свою подругу, когда та остановилась. — Я хочу успеть в Америкэн Экспресс, пока он не закрылся.

— Но ты вечно торопишься куда‑то, стоит мне на минутку остановиться, — ответила Эмили, улыбнувшись Кляйнцайту. Она была юная и стройная и запросто могла сойти за общую любимицу на том судне, где женщина постарше была капитаном. — Стихи, — произнесла она. — И гадание. Как вы думаете, что нас ждет?

— Ты узнаешь это скорее, чем он, — сказала ей та, что старше.

Эмили тем временем заплатила за стихотворение и за гадание. Кляйнцайт предсказал ей перемены и исполнение желаний. Капитанша закурила другую сигарету от предыдущей. Эмили совсем замечталась, когда они уходили.