Том Шарп: Наследие Уилта

— Слава богу, в университетах я не обучался, — вздохнул Роберт. — Прямиком пошел в плотники, чтоб заколачивать деньгу… Помню, на заначку подкуплю материал — и строгаю «антиквариат», который потом лихо загоняю… Еще делал кухни и паркет, пока не приперло…

Через часок Уилт пошел домой, чувствуя себя гораздо лучше. Старина Роберт выбрал верные жизненные приоритеты. Готовил на примусе, зимой отапливал лачугу парафиновой печкой, пользовался керосиновой лампой и жил сам по себе вообще. Про его обитель мало кто знал, и потому никто его не тревожил, а соседи-огородники были только рады, что есть кому отпугнуть воришек от их грядок. Ни тебе жениной пилежки, ни кошмарных дочурок, ни забот о службе.

«Интересно, велика ли очередь на огородный участок?» — подумал Уилт.

За две мили до имения леди Кларисса высадила из машины молодца, с которым провела ночь в «Черном медведе», и, закинув его шоферскую форму в багажник, сама подрулила к усадьбе, где огорошила мужа добрыми вестями.

— Что-что? — переспросил сэр Джордж, недовольный тем, что прервали его послеобеденную дрему.

— Я подыскала Эдварду репетитора, а дяде Гарольду — великолепный приют под названием «Последняя веха».

— Весьма символично и, наверное, чертовски дорого. Однако кроме меня никто не раскошелится на содержание старого хрыча. И почему я должен заботиться о твоем треклятом родственнике?

— Можешь не беспокоиться, — холодно ответила леди Кларисса. — Я сама все оплачу.

— Вряд ли, — усмехнулся сэр Джордж. — Тем не менее все в порядке. Я слегка боялся, что ты притащишь его сюда. Перед отъездом ты вроде как намекнула.

— Вечно ты настроен на худшее, а меня держишь за дуру.

— Спорить не стану… — вздохнул сэр Джордж. — Что там насчет обучения твоего сынка?

— Он и твой сын, — в свою очередь вздохнула леди Кларисса. — Во всяком случае, мальчик носит твою фамилию. Нравится тебе или нет, но факт остается фактом: Эдвард твой пасынок.

— Это я помню. Как и то, что твой первый муж погиб на железнодорожном переезде… в чем я его ни капли не виню.

— Что ты имеешь в виду? Очередная гадкая шпилька в адрес Эдварда?

— Нет, малыш Эдди, как ты его называешь, тут ни при чем.

— Вовсе я его так не называю, и никакой он не малыш! И в чем ты можешь винить моего покойного мужа? По крайней мере, он не был жадиной.

— Справедливо. Но я виню его в чрезмерной щедрости и потворстве твоим безумным запросам. Прекрасно понимаю, отчего он свел счеты с жизнью. Подобные мрачные мысли посещали и меня, да вот только противно уподобляться идиоту, оставившему тебя богатой вдовушкой. И я вовсе не горю желанием, чтобы твой кошмарный Эдди унаследовал мое имение.

— Что ты городишь? — взвилась леди Кларисса. — Мой первый муж трагически погиб под поездом, который в пять пятнадцать вышел из Фейкенхэма!

— Чушь собачья! Байка для страховой компании, дорогуша. Если б выяснилось, что он покончил с собой, ты бы ни гроша не получила. Уж это ты смекнула.

— Во всем ты предполагаешь только низость! — Леди Кларисса стремительно покинула гостиную, но через минуту вернулась: — Где кухарка? Я желаю чаю.

Сэр Джордж встал поправить матушкин портрет, висевший над камином.

— Понятия не имею. Вероятно, в Норидже торгует передком. Наверняка там полно любителей худышек. Короче, я ее уволил.

— Уволил?

— Туга на ухо, милая? Да, уволил. Кошмар, но тебе придется самой заварить чай. Сделай покрепче. Терпеть не могу жидкий чаек.

Буравя взглядом мужнину спину, леди Кларисса присела в кресло у окна. Извольте: рассчитывала на благодушие супруга, но угадала под его скверное настроение. Какая промашка — выйти замуж за самодура.

— Можно узнать, за что ты ее уволил? Не за то ли, что она оставалась худышкой вопреки всем твоим попыткам ее располнить? Что ж, я сделаю чай, но будь я проклята, если ты его получишь! Кстати, сможешь немного сбросить вес, поскольку и ужина не будет. Голодай на здоровье!

— Нынче я приглашен на званый ужин. Пойду-ка искупаюсь и принаряжусь, — ответил сэр Джордж и, ухмыльнувшись, покинул гостиную.

Кларисса направилась в кухню, не позволяя хамскому демаршу нарушить ее душевное равновесие. Черт его знает, куда муж собрался. Но ничего страшного, придет домой и заляжет в своей комнате. Накачается бренди, как всегда, хорошенько выспится и утром станет покладистее. Тревожиться не о чем.

Так думал и Уилт. Разговор со стариной Ковердейлом его приободрил. По правде сказать, было бы интересно взглянуть на помещичье житье. Уилта всегда влекло в те края. Правда, зимой там холодновато из-за сильного восточного ветра, зародившегося на Урале и беспрепятственно разгулявшегося на степной шири, а затем — на просторах Северогерманской равнины. Но летом довольно тепло и тихо, орды отпускников осаждают лишь немногочисленные прибрежные курорты.