Том Шарп - Наследие Уилта

— Может, в больнице засранцу чем-то помогут, хотя сильно сомневаюсь. Как же его угораздило вывалиться из кровати?

— Наверное, забыл про катетер и решил помочиться. Он такой беспамятный, наш генерал. И упрямый.

— Похоже, был , — провозгласил врач.

— Видно, шандарахнулся головой о тумбочку.

Чуть позже на улице завыли полицейские сирены, затем по лестнице протопали шаги еще беспардоннее. «Почему лифтом-то не подняться?» — злился полковник. Минут через пять орава воспользовалась и лифтом — вернее, попыталась:

— Вот же долговязый… Не впихнуть… Такого надо было селить на первом этаже.

— Чтобы гости слышали его беспрестанную матерщину? — возмутилась хозяйка. — Хотя обычно самых вздорных старых козлов мы селим внизу — так прислуге легче их обихаживать.

Решив выразить свое мнение, полковник заорал:

— Я вам не старый козел!

— Понятно, что вы имели в виду, — сказал чей-то голос на лестнице.

Дверь приоткрылась, и в щели возникла хозяйкина голова, проворковавшая в темноту:

— Не бузите! Давайте баиньки, как хороший мальчик!

— Я вам не мальчик! Сами же меня разбудили, когда вверх-вниз шлендали по лестнице! Ни о ком не думаете! Ну уж я не потерплю вашего хамства, ясно? И впредь обращаться ко мне «сэр»! Пшла вон!

— Фу, как нехорошо! Но у нас освободился катетер для старых неслухов, которые не умеют себя вести! — Хозяйка хлопнула дверью.

Крепко обложив все женское племя, полковник предался мрачным размышлениям о своем будущем, которое выглядело безрадостным и недолгим. А ведь когда-то он обладал изрядной властью. Давным-давно.

Уже засыпая, полковник прикинул тактический план по собственному освобождению из этой чертовой дыры, прежде чем старая кошелка предпримет атаку с катетером. Кажется, сын ее служил в каком-то полку. Человек подобной закалки должен почитать военных больше, нежели эту каргу, свою матушку. На милость Клариссы рассчитывать нечего — она четко дала понять: выбор лишь между «Последней вехой» и зловещим «Концом пути», где в иной день не продохнуть от кремационного чада.

Нет, Кларисса — пустой номер. Ясно как божий день: ее регулярные визиты никак не связаны с любовью. Точнее, с любовью к дядюшке.

Вот если б переправить записку служивому, тогда, возможно, он сумеет отсюда выбраться.

Утром Генри проснулся необычно рано и, наскоро заглотнув стандартный завтрак — мюсли, которые Ева считала весьма полезными, — вновь стал штудировать материалы по Первой мировой войне. К счастью, супруга еще нежилась в постели. Вероятно, Уилт так не радовался бы, если б знал, какие мрачные думы ее обуревают. Темные мысли о нем и леди Клариссе отступили, лишь когда в желто-лиловом халате она сошла в кухню и увидела мужа, уткнувшегося в книгу.

— Что читаем?

— Перечень решающих сражений Первой мировой войны, — ответил Уилт. — Лучше освежить их в памяти, прежде чем пытаться вдолбить этому щенку… как его?.. Эдварду Гэдсли. Не могу сказать, что чтение увлекает, — море крови. Но юному обормоту должно понравиться.

Ева лишь отмахнулась и стала готовить себе чай, а мужу кофе.

— Надеюсь, вечер твой удался, — язвительно сказала она, поставив чашку подальше от Уилта. — Поди, снова пьянствовал?

И впрямь, Уилт, изнуренный установками на поведение в «Песчаном доле» (не пить, не сквернословить, не тащить леди Клариссу в постель, а равно пресекать подобные попытки с ее стороны), пытался найти забвение в стакане. Вконец удрученный, он зашел к Питеру Брейнтри, и друзья отправились в «Утку и дракона», где на веранде прихлебывали пиво, глядя на проплывавшие по реке лодки.

— Что она такое, эта леди Кларисса? — спросил Питер.

— Пинтами глушит коктейль, точно воду. Похоже, алкоголичка… во всяком случае, такое сложилось впечатление. Строила глазки, не удивлюсь, если имеет любовника. Однако заводить шашни с ней определенно не собираюсь. И дело вовсе не в Еве, которую интересуют лишь мои полторы тысячи в неделю за просвещение болвана.

Пробыв в пабе ровно столько, чтобы супруга уже отправилась на боковую, Уилт, почти трезвый, вернулся домой.

Допив чай, Ева покинула кухню, и Генри сосредоточился на книге, однако через пару минут испуганно вздрогнул, когда жена вновь появилась, но уже в прозрачном пеньюаре, сквозь который просвечивали ярко-алые трусы. Свои намерения, и без того не вызывавшие сомнений, она облекла в слова:

— Я тут подумала и пришла к выводу, что самое время нам слегка пошалить.