Франсуаза Саган - Днем и ночью хорошая погода (сборник)

Луи: Ничего себе, бунт пятидесятилетних! Эдмон, а как же долг перед семьей и обществом?

Эдмон: С меня хватит. Не хочу больше жить на улице Сен-Жак и просиживать все вечера перед телевизором с Алиной и этими глупыми девицами. Или проверять идиотские работы студентов. Или читать идиотские лекции и чувствовать себя идиотским профессором. Хочу остаться с вами и совершать глупость за глупостью. В конце концов, мне осталось недолго жить.

Мод: С чего вы взяли? Вы больны?

Эдмон: Нет, просто я старый.

Мод: Что за бред, мы с вами одного возраста! И вы отлично себя чувствуете. Ну же, Сильвиана, сделай что-нибудь.

Сильвиана: Мод, я сделала все, что было в моих силах. Вам напомнить?

Мод: Да, ты права. Эдмон, не плачьте, мы что-нибудь придумаем. Хотите — можете больше не ходить в школу. А вашей жене мы пошлем денег. Скажите, мой милый, вряд ли вы со всеми своими дипломами много зарабатываете?

Эдмон (хлюпая носом) : Триста плюс премии…

Мод: Да это же сущие гроши. Хотите — оставайтесь здесь, будете следить за домом. Может, Луи останется с вами.

Эдмон (заливаясь слезами) : У-у-у, какой я несчастный, я всю жизнь мучился…

Мод (твердо) : Луи, дай ему глотнуть.

Эдмон (в слезах) : Никакого алкоголя!

Мод: Выпейте. А не то я позвоню Жозефине… э-э-э… то есть Алине. Давайте пейте. Бедный Эдмон, что на него нашло?

Луи: Это все молодость, моя дорогая. Вспоминать ее — все равно что дразнить тигра. Время идет-идет, и в один прекрасный день ты замечаешь, что уже не так юн. Эдмон, я рад, что вам понравилось пить, но это моя бутылка.

Луи хочет забрать бутылку, но Эдмон вцепляется в нее и залпом допивает остатки.

Эдмон: Ох как хорошо. Простите, мои нервы не выдержали.

Изабель: Прямо как мои тормоза.

Луи: Это одно и то же, моя дорогая. (Обращаясь к Эдмону.) Милый мой, вы не представляете, как приятно это слышать! Мы даже не думали, что у вас есть нервы.

Эдмон: Я нисколько не удивлен, что вы могли проявить сомнения на этот счет.

Луи: Эдмон, умоляю, не будьте педантом. Три минуты назад вы вели себя как нормальный человек.

Эдмон (в слезах) : Я постараюсь, клянусь.

Мод: Ну хватит-хватит, не стоит плакать из-за таких пустяков.

Луи: Это единственное, что у нас осталось, моя дорогая…

Мод: Луи, прошу, избавь нас от своих разглагольствований. Ты очаровательный добрый алкоголик, но это не повод доводить Эдмона до слез.

Луи: Эдмон плачет не из-за меня, несчастного пьянчуги, который сидит на чужой шее. Он плачет, потому что он честный, образованный, женатый человек, хороший гражданин и отец, да к тому же известный ученый. Знаешь, когда ему было двадцать лет, у него тоже были мечты.

Сильвиана: О чем же он мечтал?

Мод: Все мы о чем-то мечтали. Но теперь с этим покончено. По крайней мере, я это четко осознаю. Гораздо лучше, чем ты. Ведь тебе наверняка на дне бутылки нет-нет да и является нечто… нечто светлое, доброе, беззаботное…

Луи: Ты права. Это случается, хоть и крайне редко.

Мод: А я, в отличие от тебя, не пью.

Тишина. Внезапно Мод заливается смехом.

Кстати, еще немного — и я изменю свое отношение к алкоголю.

Анри: Отличная идея. Больше женщин, больше приключений, больше бутылок… Округлых и тонких, светлых и темных…

Луи: Даже говоря об алкоголе, ты думаешь о женщинах.

Эдмон: Не знаю, выдержит ли моя печень…

Мод: Я куплю вам новую. Первый же умерший в Турени отдаст свою печень Эдмону. Сделаем пересадку, сейчас это ничего не стоит.

Эдмон: Когда я думаю, что у Алины ни разу в жизни не болела печень…

Мод: О нет! Мы не будем убивать вашу жену ради внутренних органов. Бросить ее — еще куда ни шло, но, уходя, прихватить печень — это уже нехорошо.

Эдмон: Мод, что вы говорите, мне такое и в голову не пришло бы!

Мод: Вам вообще ничего не приходит в голову!

Анри: Думаю, Эдмон прав. Нам надо остаться здесь, чтобы вместе состариться и умереть.

Мод: Хорошо. Я готова вас содержать.

Изабель: О нет! Кажется, вы окончательно сошли с ума!

Мод: Напротив, дитя мое. Зато вы начинаете раздражать нас своей молодостью, прекрасной фигурой и бунтовским характером. Скажу честно: нас это утомляет. Мы собрались вместе, люди одного поколения, не знающие, что такое презрение и снисхождение, и решили весело умереть вместе. Вас это удивляет?