Франсуаза Саган - Днем и ночью хорошая погода (сборник)

Венцеслав (за сценой, сухо) : Барон ни на что не намекает, дорогой кузен, а вот я могу вас заверить, что он из своего пистолета может с тридцати метров продырявить на лету пфенниг!

Конрад (за сценой) : Ха-ха! Ну а мне что до этого?

Анаэ (за сценой, тоном рассерженной матери): Ну-ну! Довольно, дети! Замолчите вы наконец? (Зовет.) Фредди! Фридрих! (Затем входит в маленькую гостиную и застывает на месте, ошеломленная зрелищем.) Рог мне в бок!

На ее голос, толкаясь и суетясь, вбегают остальные и застывают, раскрыв рот от удивления. Фридрих растрепанный, в разорванной рубахе томно лежит на диване. Он весь покрыт синяками, но на лице его спокойная улыбка. С полминуты царит тишина. Все остолбенели.

Анаэ (подбегая к нему) : Фридрих! Фридрих! Мой мышонок! Птенчик мой! Что с вами? Вы ранены? Скажите, что вы не ранены! А кто это на полу? И кто устроил тут такой погром?

Конрад (в бешенстве) : Как это — мышонок?! «Мой мышонок»?! Что это за смехотворный, слащавый тон? Что это значит?

Корнелиус: Ничего особенного! Да помолчите вы хоть минуту, князь! Мышонок — это мой шурин! Да, он мышонок моей сестры Анаэ, которая за ним замужем!

Конрад (задыхаясь от бешенства) : Что? Да по какому праву? И вообще, что вы называете мышонком?

Корнелиус: Я называю мышонком детеныша мыши! А вы?

Адель:Браво!

Молчание.

Браво! Да, я говорю браво своему мужу! А это что за скотина? Я говорю о человеке, что лежит на полу.

Венцеслав наклоняется.

Венцеслав: Это он?! Ну да, это же он! Анархист.

Все окружают тело.

Фридрих (улыбаясь) : Да уж! Судя по его словам, это закоренелый анархист! Дорогая, прошу прощения за весь этот погром, но мы тут поспорили немного с этим господином… и в довольно резких тонах. А поскольку у слуг сегодня почему-то выходной…

Корнелиус и Венцеслав разглядывают пленника и присвистывают от удивления.

Венцеслав: Да он огромный! Посмотрите на эти ручищи! Как два окорока!

Корнелиус: У него же револьвер был, какой-то самодельный пугач, но стрелять он должен неплохо, можете мне поверить!

Фридрих (взвешивая на руке пистолет) : И правда! Наш несколько оживленный спор помешал ему им воспользоваться в должной мере. Оставьте, Анаэ, оставьте, все в порядке!

Анаэ тем временем всего его ощупывает, задирает ему рубашку. Он отбивается.

Анаэ (приглаживая ему волосы) : Мой бедный жеребеночек! Куда же вы днем-то подевались? И как вам удалось притащить сюда этого ужасного типа?

Фридрих:Он сам пришел! Представьте себе, я тоже забыл перчатки… то есть… это… шляпу! Я галопом помчался обратно, вы как раз отъезжали. Вернулся — никого! Ну, я и решил остаться дома и почитать спокойно.

Конрад (презрительно) : Ах вы читали! Вы читали! «Почитать!» Вы читали, пока мы искали убийцу эрцгерцога, пока мы с вашей супругой, этой героической женщиной, рыскали по улицам столицы!

Фридрих:Вы, может, и рыскали, да только никого не нашли!

Анаэ: Но что же, что же наконец произошло? Он же мог убить вас!

Фридрих:Думаю, ему как раз этого и хотелось! Но после небольшой размолвки мне удалось его укротить. Я связал его и стал дожидаться вас. По правде говоря, он показался мне скорее сумасшедшим. Несет всякий вздор, ничего не помнит, он…

Корнелиус (в возбуждении) : А как же это все произошло? Я имею в виду, с технической точки зрения? Как разворачивалась битва?

Адель:Вот вы какой! Конечно! Как только речь идет о драке, о крови, о насилии, так в вас просыпается интерес! Просто патологическая страсть к войне!

Анаэ: Рог тебе в бок, Адель! Но это же так интересно! (Обращаясь к Фридриху.) Так он явился сюда с оружием в руках? А как он вошел? Не через окно же?

Венцеслав (недоверчиво) : И у тебя ничего не было? Ничего подходящего под рукой, Фридрих?

Фридрих (немного смутившись) : Да нет же, честное слово! В общем, вошел он через… через дверь… клянусь, и обещал оторвать всем нам головы!

Адель:Ужас! Какой ужас! Оторвать… Но какой ужас!..

Анаэ: Послушайте, Адель! Дайте же мышонку договорить!

Конрад (посмеиваясь) : Да-да! Я умираю от нетерпения!

Фридрих:Ну так вот, он вошел, всячески нас оскорбляя, обзывая шакалами. Вот! И еще свиньями! В общем, отзывался о нас, а главное, о наших спутницах в самых неблагозвучных и непристойных выражениях. Я не мог дольше терпеть этого, возмутился, обозвал его, а он в меня выстрелил. К счастью, пуля меня не задела и вылетела в окно, а мы стали драться. Кулаками. К несчастью для мебели. В конце концов мне повезло, и я ударил его в челюсть: нокаут, как говорят в Лондоне!