Роман Сенчин: Иджим (сборник)

Максим опустил глаза, сморщился:

– Да ни о чем я не хотел говорить… Посидеть просто хотел с товарищем, выпить по капле… Стихи, может, почитать. Твоя жена вот…

– С-слушай, – стиснув зубы от разом подступившего бешенства, прошипел Алексеев, – ты же знаешь, как ее зовут!..

Было время, они с Максимом довольно близко общались, жены их были в хороших отношениях. Дети дружили. Потом Максим вдруг возомнил себя поэтом, запил, развелся с женой…

– А ты, а ты… – тоже сдерживаясь, чтобы не кричать, ответил Петров, – ты знаешь, как она со мной… когда я стихи ей принес? Так, словно я мразь последняя, даже сесть не предложила… И вернула так… как собаке поганую кость…

Он опрокинул в рот остатки водки, не закусывая, не переводя дыхания, продолжал:

– Я пять лет – пять лет! – над этим сборником работал, им жил только. Все вложил в него! Понимаешь?… И что теперь? Как мне теперь, у?! И ведь понятно, не из-за стихов она… не стихи тут, а сам я – в главной роли. Ей Ленка напела, что я, скотина, бросил ее, Сережку, и она ко мне так теперь. Разве правильно это? Тут же, получается, не о творчестве речь… Скажи, правильно так?

– Я узнаю, – устало и холодно произнес Алексеев. – Но я уверен, что Татьяна вернула стихи чисто из-за их… гм…

– Бездарь я, так? – потянулся к нему Максим больным и страшным лицом.

– Я их не читал… В стихах я не разбираюсь.

– Не надо. Не надо, как говорится, трындеть. Помню, как ты в университете не разбирался…

Илья Павлович встал из-за столика.

– Мне нужно идти.

– Иди, – равнодушно сказал Максим.

– Я узнаю у Татьяны…

– Не надо, не утруждайся…

…Ехал в лифте вместе с соседом.

– Как, Илья Палыч, в субботку придешь играть? – спросил сосед, светясь после пробежки по скверу здоровым румянцем.

– Естественно, – не особо бодро ответил Алексеев, – приду.

– У них, говорят, Кудряшов выйдет, поправился.

– Да? Интересно…

– Да-а, – поддержал сосед, – он-то забивать умеет. Приходи, не подведи.

– Приду обязательно. Только нужно, чтобы без задержки сыграть. В девять начать, как установили. А то будут стягиваться полдня… Хочу на дачу выбраться…

Сосед согласно кивал, машинально застегивал и расстегивал молнию на своей ветровке.

– Я обзвоню ребят, предупрежу. Ну, до встречи!

– Пока!

Каждую субботу мужчины окрестных домов собирались на футбольном поле ближайшей школы. С давних пор разбились на две команды, человек по двадцать, играли по всем правилам – с заменами, судьями. Бывали болельщики; один старичок даже вел протоколы матчей…

В квартире тихо, темно. Провинившийся Виктор сидел в своей комнате за уроками, жена читала рукописи.

– Наконец-то! – обрадовалась она, появляясь в прихожей. – Долгонько ты нынче.

– Выезжали на перчаточную… Надо десятичасовые новости глянуть, там репортаж должен быть.

– Виктор, помоги мне в зале накрыть! – позвала Татьяна и пошла на кухню.

Ели тефтели с картофельным пюре. Илья Павлович выпил три рюмки водки, сразу почувствовал облегчение от груза не очень-то приятного дня.

На экране телевизора сначала была Маша Скворцова с анонсом своей программы «Рост» – она, оказывается, будет о новом ночном клубе и фестивале молодых скрипачей. Затем пожилой, отечный диктор, ветеран областного телевидения Кандинкин, стал читать новости. А вот и репортаж о событиях на перчаточной фабрике и трассе федерального значения. Женщины у проходной; мельтешащая съемка Ильи Павловича, когда его пихнули, придала репортажу еще больше напряжения; десятки автомашин на дороге и рабочие, перекрывшие проезд автобусами; омоновцы, растаскивающие рабочих; снова у проходной: выезжает «Волга» директора, цепи милиционеров, устроивших для нее коридор. И все это под сопровождение торопливого, нервно сбивающегося голоса Марины Олеговны Семак.

– О-хо-хох, – качала головой жена, – когда ж это кончится? Каждый месяц обязательно что-нибудь такое. Доводят людей…

– Сами они виноваты, – буркнул Виктор, взглянув на экран.

– Почему это? – Илья Павлович удивился.

– Да так… Нормальные люди там давно не работают.

– Н-ну, не всем же на рынках торговать, – усмехнулся Алексеев и перевел разговор: – Кстати, я Петрова Максима встретил сейчас, – обратился было к жене, но тут же остановился: – Ладно, потом…

– А что такое?

– Так, ладно, – отмахнулся он. Строго спросил сына: – Ну и что, Виктор, случилось?

– У? – Тот сделал вид, что не понял.

– Договорились идти к зубному, мать тебя прождала, изнервничалась… Ты ее подвел, получается. В чем дело?