Эльчин Сафарли - Легенды Босфора.

Не листаю книгу прошлого Зейнеп. Один раз прочитана, после чего отложена на дальнюю полку. Прочитал, принял и забыл. Зачем вспоминать о том, что приносит морозно-колючий ветер в теплое настоящее? Люди копаются в прошлом, когда не могут принять то, что имеют. Придираются к прошлому друг друга, когда не могут простить теперешние ошибки. Любовь не проживет и трех лет, если любящие не примут прошлого друг друга. Не нужно выяснений, допросов, разбирательств. Нужно знать о лете и зиме прошлых жизней. О карамельно-вафельных и горько-жгучих периодах из прошлых жизней. Всего лишь знать, не больше. Когда знаешь, не возникает вопросов.

Любви вредят вопросительные знаки. Пусть лучше будут запятые или точки… Зейнеп в курсе моего прошлого. Знает о женщинах, с которыми у меня был исключительно хороший секс. Знает о женщинах, которых любил, но которые отвергали меня. Знает и об Аиде, которую любил «любовью на всю жизнь» и на могилу которой до сих пор езжу раз в год. Когда-то, в самом начале наших отношений, мы дали самим себе слово, что не будем заговаривать о наших прошлых жизнях. Будем помнить о них, но не вспоминать. И вот научились уживаться с прошлым — это важно. Многие люди живут прошлыми победами и поражениями. Именно таких людей Вулф называла несчастными… Когда я целую ее тело, не думаю, что когда-то оно принадлежало другому. Когда слушаю ее сердце, не думаю, что когда-то его слушал другой. Люблю Зейнеп настоящей любовью — сейчас. Она такая же… Долги перед прошлым непременно должны быть погашены в настоящем…

В день первой годовщины нашего знакомства она подарила мне сердце своей любви — перламутровую ракушку со дна Босфора на витом кожаном шнурке. Небольшого размера, причудливой формы, с въевшимися крупицами песка на шероховатой поверхности. Обычно ракушки прохладны на ощупь, а подарок Зейнеп наполняет ладонь необычайным теплом, будто внутри него разожгли маленькое пламя. «Я наполнила ракушку любовью. Отыскал ее для нас Босфор. Когда загрустишь, сожми талисман в ладони — произойдет волшебство…» Прошло уже больше двух лет, а ракушка Зейнеп по-прежнему спасает меня от отчаяния, безверия. Висит на шее, близко к сердцу. Всегда со мной: на работе, в командировках, на конференциях или вечеринках. Даже во сне. Ее тепло — подпитка надеждой. Ведь любовь прежде всего дарит надежду…

Вдали от города души мою тоску успокаивает заветный талисман, в котором слышно дыхание Зейнеп и Босфора. Благодаря ему смог преодолеть, казалось бы, непреодолимое — нашел в себе силы сбежать от рутины туда, где меня ждут. В Турцию. К Зейнеп, Босфору, Айдынлыг. И не жалею. Кстати, шеф написал имейл, в котором назвал мой внезапный отъезд «внеплановым отпуском»: «Ждем тебя, возвращайся. Ты забыл получить отпускные…» Пока я не думаю о возвращении. Но знаю, что скоро придется. С Баку еще многое связывает: нужно заработать деньги на наш будущий дом, на наше гнездышко. В восточной традиции новую семью жильем обеспечивает муж. А уж обустраивать семейный очаг, создавать уют будет жена… Уверен, что справлюсь. Перламутровая ракушка со мной…

Обложилась книгами, заказанными из интернет-магазина «Амазон», — в основном фотоальбомами. Черно-белые изображения ущербно-тоскливых чудаков, более похожих на сатирические шаржи, чем на людей из реальной жизни. Грушевидно-вытянутые головы, безрукие мужики с металлическими зубами, одноногий паренек в черном лифчике, две старушки-карлицы с косыми глазами. Жутко, но не противно. Смотришь на снимки как на скрытую сторону реальности — задевает. Моя любимая увлеклась творчеством американки Арбус, одного из величайших фотохудожников ХХ века. Коротко остриженная брюнетка с выпуклыми глазами, наполненными безнадежной тревогой. Я вообще заметил, что у гениальных людей другие глаза: без эгоистичной тревоги за себя любимого. В глазах гениев — глобальная тревога за весь окружающий мир. У Дианы Арбус именно такие глаза, и переживала она за кого угодно, кроме себя. Талантливые эгоисты не кончают жизнь самоубийством в преддверии своей самой крупной выставки…

Зейнеп сидит на черно-белом акриловом пуфике с большущей книгой в руках. «Diane Arbus Revelations» [247] «Разоблачение Дианы Арбус» (англ.). . Рядом красная коробка с салфетками, вазочка с барбарисовыми леденцами, полупустая пачка моего «Кента». Она курит. Если закурила, значит, переживает. Двумя пальцами правой руки, между которыми зажата сигарета, массирует висок, вчитываясь в текст на английском языке. Иногда заглядывает в словарь, уточняет значение незнакомых слов. Некоторые цитирует мне. « Весь наш облик показывает то, как мы хотим, чтобы о нас думали. При этом всегда существует разрыв между желанием и реальностью. В этом заключена горькая ирония — то, чего ты внутренне горячо желаешь, никогда не проявляется в полной мере…» Закрывает глаза, обдумывает каждое слово. «Я немного не согласен. Ведь то, чего мы внутренне желаем, может остаться всего лишь желанием, а то, как мы выглядим, чаще всего продиктовано необходимостью. К сожалению, все мы, ну или почти все, соблюдаем общественные условности…» Зейнеп ничего не отвечает. Продолжает рассматривать снимок под названием «Молодая семья из Бруклина отправляется на воскресную прогулку, 1966 год».