Владимир Бабенко - Барский театр

Дома Глеб осмотрел «Ятрань» (она была в полной исправности), почистил, отрегулировал и попробовал печатать. Однопальцевый метод не устроил Глеба. Поэтому на следующий день он в магазине купил пособие для машинистки. А через месяц, самостоятельно освоив «слепой метод», набрал свою первую статью — четыре страницы текста — и отослал ее в Ленинград. Через полгода ее напечатали.

Однажды, сразу после взлета с заводского аэродрома, в воздухозаборник «изделия» (так самолет обозначался в составленном позже протоколе), попала птица. Как потом определили по останкам — ворона. Летчик не стал катапультироваться, а успешно посадил «изделие» на песчаную косу протекающей через город реки. За что и был поощрен.

А заводское начальство вдруг вспомнило, что на каждом приличном западном аэродроме есть своя орнитологическая служба, и вызвало Глеба. О его внерабочих увлечениях на военном заводе, конечно же, знали не только его коллеги-птицелюбы, но и те, кому это положено было знать по долгу службы.

Глебу предложили, сначала в качестве сверхурочной работы, обследовать территорию объекта и дать заключение на предмет птицеопасности для выпускаемых «изделий».

Так как площадь авиастроительного комплекса была огромной (в ее границы входил не только сам завод, но и аэродром), то Глебу выделили уазик-«буханку», маленький дощатый домик и двух «лаборантов» — как раз тех работяг, которые спасли для него «Ятрань».

Глебу пришлось освоить специальную литературу, посвященную причинам столкновения пернатых с летательными аппаратами. Он, с облегчением для себя, выяснил, что мелкие певчие птицы, те самые, которых он и его товарищи с удовольствием содержали в клетках, никак не могли заставить пойти на вынужденную посадку боевую машину. А вот утки, чайки и вороны как раз и были причинами таких происшествий и даже катастроф.

В окрестностях аэродрома водоемов не было, поэтому уток и чаек из этого списка Глеб вычеркнул. А вороны были. И с ними Глеб начал вести борьбу.

Прежде всего, он предложил уничтожить мусорную свалку на заповедной территории. У начальства память о птице, попавшей в воздухозаборник самолета, была еще свежа. Поэтому незамедлительно были пригнаны два бульдозера, экскаватор и три грузовика, которые быстро эвакуировали содержимое свалки в неизвестном направлении.

Вороны несколько дней подряд прилетали на знакомое место, превратившееся в бесплодную пустыню, что-то рассеянно там клевали, печально каркали, а потом исчезли.

Но это были пришельцы. Оставалось несколько вороньих пар, гнездящихся на территории аэродрома.

Глеб получил согласие руководства на кардинальные меры: ворон расстрелять, гнезда разорить, а чтобы другим неповадно было здесь селиться, купить магнитофон, усилители и крутить крики тревоги этих пернатых.

Лаборанты баграми спихнули с деревьев гнезда, а над аэродромом стал регулярно разноситься душераздирающий вороний грай.

Магнитофон подтолкнул Глеба к освоению еще одной орнитологической специальности. Он решил не только собирать птичьи фотопортреты, но заодно коллекционировать голоса пернатых.

Но результаты первой звукозаписи воробья, чирикающего по соседству, не удовлетворили Глеба.

Он стал копаться в литературе и выяснил, что профессиональные охотники за голосами используют параболические рефлекторы.

Глеб, при помощи специально изготовленных шаблонов соорудил из увлажненного гипса гладкую метровую полусферу, дождался, когда гипс затвердеет, а потом покрыл поверхность полученного полушария несколькими слоями ткани, пропитывая их эпоксидной смолой. Получился легкий рефлектор. В центр этого локатора Глеб поместил микрофон, навел сооружение на воробья и сделал пробную запись. На этот раз ее качество Глеба устроило.

С этого времени орнитологический уазик тихими летними утрами ездил по заповедной территории аэродрома. Глеб сначала в пешем порядке находил поющий объект, потом медленно подгонял к нему машину, глушил мотор, выносил свою полусферу, по всей поверхности которой в целях маскировки были разбросаны желтые, серые, коричневые и зеленые пятна, и, надев наушники, крался с ней к поющей птице, а за ним от машины змеился длинный провод, соединенный со стоящей в салоне «Кометой».

Постепенно он собрал коллекцию голосов всех живущих на аэродроме птиц. И теперь на вверенной Глебу территории и поздней осенью или в разгар зимы, после обязательных фонограмм тревожных вороньих криков, звучали голоса пернатых певцов — акустические трофеи Глеба.