Владимир Бабенко - Барский театр

И он стал бить своим слабым клювиком в этот просвет снова и снова. Наконец скорлупа подалась, и он оказался на свободе.

Кто-то невидимый убрал ненужные теперь скорлупки и подвинул теплый свет поближе к нему.

— Вот так.

И он почувствовал, как мокрый пушок, покрывающий его тельце, быстро высыхает.

Он устал, закрыл глаза и заснул. Сквозь сон он слышал, как пищат его соседи, как они стучатся и как раскалываются их скорлупки.

Он проснулся оттого, что впервые в жизни почувствовал голод. Он поднял вверх свою головку с полуоткрытыми глазками, раскрыл клювик и запищал.

— Сейчас, сейчас, — раздалось откуда-то сверху, и что-то удивительно вкусное попало ему в рот. Он торопливо проглотил кусочек и снова поднял вверх раскрытый клювик. И снова его покормили. А по потом еще раз. А потом он устал и заснул.

Так продолжалось изо дня в день. Как только он просыпался, кто-то давал ему кусочки мясного фарша.

Кто за ним ухаживает, он не видел. Потому что он вообще пока еще видел плохо.

Но постепенно он начал различать все то, что его окружало.

Первым обрел контуры теплый желтый круг. Это была лампа. Потом проявились белые стенки ящика его нового дома. Затем — блестящий пинцет, приносящий ему пищу.

Постепенно и в огромном, заботливом существе вырисовывались детали — руки, держащие пинцет, голова, на которой сначала обозначились глаза, а затем — и рот, оказавшийся источником Голоса. Наконец через неделю все соединилось в единое целое — в Человека.

Рядом за белыми стенками слышался писк его соседей, греющихся под своими лампами и которых Человек тоже кормил. Он слышал, как они жадно насыщались.

Через полторы недели Человек аккуратно сложил когтистые пальцы каждого птенца, просунул их в металлическое кольцо, а затем осторожно передвинул его выше — на цевку.

— Это вам первый подарок, — произнес он.

Шли дни. Он рос. Однажды он смог приподняться и заглянуть через стенку своего ящика. В соседних сидели странные существа, покрытые сероватым пухом, с огромными когтистыми лапами, крючковатыми клювами, большими карими глазами и крыльями-культяшками, на которых пробивались темные перья.

Некоторые существа дремали под лампами, другие просто таращились, двое или трое, вытягивая шеи, заглядывали в соседние отсеки, а один уже начавшим грубеть голосом орал, требуя еды.

На стене висело большое зеркало. В нем отражались коробки с птенцами. В одной из них коробок он увидел себя — и понял, что он такой же, как и все: уродливое, с начинающими пробиваться перьями, с несуразно большими лапами крючконосое создание.

Он подрос, окреп, и его вместе с другими птенцами стали ненадолго выносить из комнаты. Оказалось, что за ее стенами — огромный мир. В синей вышине светила лампа, гораздо более яркая, чем та, под которой он грелся в комнате. Стен там не было вовсе, зато вокруг стояли высоченные зеленые колонны, в которых кто-то отрывисто чирикал, по серым тропинкам бегало, покачивая длинных хвостиком, какое-то маленькое существо. Оно иногда взлетало в воздух, что-то ловило и снова опускалось вниз.

Через полтора месяца, после того как он появился на свет, в комнату пришел Человек. Он внимательно осмотрел каждого птенца, пересадил всех в одну большую коробку, а затем куда-то унес. Человек оставил в комнате только одного, — того самого, который вылупился первым.

— А это тебе второй подарок — новые опутенки. — С этими словами он надел птенцу на каждую лапу по короткому мягкому кожаному ремешку. — Привыкай. А завтра я тебя перенесу в новый дом.

Новым домом оказался деревянный кружок на высокой подставке, стоящий посреди газона. Человек привязал к опутенкам веревку, а другой ее конец закрепил на подставке круглого насеста.

— Вот, теперь ты здесь будешь жить. Осваивайся, знакомься с соседями, — сказал Человек и ушел.

Соседей было около десятка. Они сидели вокруг на таких же деревянных «грибах»-присадах. Один — огромный, большеглазый, с ушами. Спину другого, тоже очень большого, украшали белые пятна. Третий, поменьше ростом и с полосками на груди, сверкал злыми желтыми глазами. Еще один с красивыми черными бакенбардами рассматривал новичка большими карими глазами. Такие же глаза были и у других сидящих рядом пернатых. Птенец долго всматривался в одну кареглазую птицу. И с удивлением обнаружил, что сегодня уже видел такую же. Когда его самого сегодня проносили мимо зеркала.