Карл-Иоганн Вальгрен - КУНЦЕЛЬманн & КунцельМАНН

— Виктор, нельзя ходить в Тиргартен в темноте. Это очень опасно.

— Плевать на опасность. Я кое-кого ищу…

Она нехотя согласилась, проводила его через Митте, мимо разрушенных домов, дальше по Унтер ден Линден, рез Бранденбургские ворота и Аллею Победы, и они вошли в парк, который берлинцы называли зелёными лёгкими города. Когда стало смеркаться, они остановились у фонтана с питьевой водой. Сандра повернулась на каблучках и исчезла.

Он бездумно бродил по парку, слабо освещённому то и дело прячущимся за деревьями мутным полумесяцем. Было до жути тихо, не было слышно ничего, кроме шороха его собственных шагов по гравию. У него не было даже никакого плана, что ему делать, если он нарвётся на полицейский патруль. Он перешагнул через невысокий заборчик и пошёл вдоль аккуратно высаженных роз. На полянке перед ним стоял одинокий мужчина.

Виктор двинулся к нему, наверное, чересчур решительно, потому что незнакомец повернулся и побежал, огибая деревья…

Это была жизнь на краю катастрофы, он понял это только потом. В последние годы войны Тиргартен вновь стал местом свиданий гомосексуалов. Объяснить такую неосторожность можно было только всеобщим ощущением надвигающегося конца света. На укромных полянках с наступлением темноты возрождался их довоенный мир. Здесь собирались люди, превозмогавшие животный страх ради нескольких мгновений нежности. Им больше нечего было терять. Виктор был одним из них. Он искал кого-то, сам не зная кого.

Как-то майским вечером он вновь уговорил Сандру Ковальски составить ему компанию прогуляться в Тиргартен.

— Что ты там ищешь? — спросила она.

— Надежду…

— Хочешь найти кого-то?

— Или почувствовать что-то… Иногда мне кажется, я не живу. Живу, но недостаточно, если можно так сказать.

Они взялись за руки и пошли… У обоих на руках были обручальные кольца, вот уже четыре года служившие им алиби. Сандра Ковальски была изумительно красива, и он вдруг подумал, что они привлекли бы меньше внимания если бы гуляли порознь.

— Значит, тебе обязательно нужно рисковать жизнью, чтобы почувствовать себя живым?

Не в этом дело, объяснил он. Нет, это не то. Не опасность… просто-напросто… тоска, что ли… Он не знал, как ей объяснить, он не мог объяснить это и себе самому.

— Георг сказал, что ты обещал больше не ходить в Тиргартен.

И это тоже было не так. Георг просил его не ходить туда он очень беспокоился за Виктора, но Виктор никогда не давал ему никаких обещаний. Он всё ещё не решался подойти к кому-либо из мужчин в парке. Он смутно догадывался, что переживает серьёзный душевный кризис — существование казалось ему всё более и более бессмысленным… он уже не знал, кто он есть, — если когда-нибудь знал.

— Будь осторожен, — сказала Сандра, обнимая его на прощание поблизости от Гроссер Штерн.

В Тиргартене колдовала весна. Цвели каштаны. На платанах распустились листья, кусты сирени источали аромат, словно бы исключавший саму возможность войны. Он пошёл по тропинке, ведущей вглубь парка, сел и задумался…

Скорее всего, он задремал, потому что звук шагов внезапно послышался совсем рядом. Неясные картины проплывали в его сознании, меняясь ежесекундно, как в калейдоскопе: Георг и Мориц, вот они почему-то на поле боя где-то в заледенелой России… Когда он открыл глаза перед ним стоял человек.

Над кронами деревьев сияли звёзды. Только что они были далеко, в недостижимой вышине… но внезапно приблизились… Вот они, холодные и крупные, всего в нескольких метрах вечерний воздух словно бы сгустился в плотный, заложивший уши туман. В парке стояла совершенная, небывалая тишина; слабые стоны машин с круговой развязки у Аллеи Победы, казалось, только подчёркивали это всемирное молчание.

Незнакомец сел рядом, взял его руку в ладони и пожал. Холодный пот заструился по лбу Виктора, он вдруг услышал шум крови в сонной артерии, удары пульса напоминали звуки шагов отряда на марше. Так они сидели, а темнота сгущалась вокруг них всё плотней и плотней. Книга, захваченная Виктором для укрепления образа невинного юноши, зашедшего в Тиргартен почитать на свежем воздухе, упала на траву. Тонкие весенние запахи вдруг стали влажными и грубыми, как на болоте.

Виктор положил голову на плечо незнакомцу. Вот уже скоро лето, подумал он, но ничто не говорит о том, что жизнь повернёт к лучшему… Он закрыл глаза, а руки незнакомца ощупывали его тело, ноги, бёдра, пах… это продолжалось, казалось, бесконечно долго… Мир взорвался внезапной вспышкой. Ослеплённый светом мощного карманного фонаря, Виктор так и не узнал, успел ли убежать таинственный незнакомец либо он просто-напросто был наживкой, на которую ловили таких доверчивых идиотов, как он. Мысль о побеге просто не успела возникнуть — его втащили в ожидавший автомобиль.