Карл-Иоганн Вальгрен - КУНЦЕЛЬманн & КунцельМАНН

Речь господина Полянски псевдоаристократической вычурностью напоминала геральдический щит его же фирмы (хотя более внимательный слух уловил бы в нём откровенно приказчицкую приторность). Господина Полянски на самом деле звали Виланд Рот. Он зарабатывал на жизнь как артист в варьете для мужчин на Винтерфельдтплац. Работа гомосексуального артиста в Западном Берлине не принадлежала к числу высокооплачиваемых, поэтому за приличный гонорар он был готов на любой заработок. К тому же Рот был активистом, он неустанно боролся против распространённой в обществе гомофобии, поэтому когда его знакомый (а также, будем честными, любовник на одну ночь) Роберт Броннен рассказал ему о миллионере, которого они собираются облапошить, он с удовольствием согласился, чувствуя себя ещё и борцом за правое дело.

Всё более и более вдохновляясь, он пригласил общество в зал, который в обычной жизни служил Виктору Кунцельманну берлинским ателье.

— Наши дороги с господином Бронненом, если не считать приятного телефонного разговора, доселе не пересекались, — сказал господин Полянски, предлагая директору сигарету. — Но реноме фирмы «Братья Броннен» вызывает огромное уважение, так что я не мог не пойти ему навстречу. А вы, господин Ульссон, насколько я понимаю, известный в Европе коллекционер. Если не ошибаюсь, особый предмет ваших интересов составляет скандинавская живопись времён барокко?

— У господина Ульссона очень мало времени, — сказал Роберт Броннен с еле заметной нервозностью.

— Да-да, я понимаю… Конечно, конечно… Время — деньги. В таком случае мы без всяких предисловий предложим господину директору взглянуть на наши раритеты.

На входе в зал их окинул подозрительным взглядом чернокожий военный в парадной форме американской армии. Директор Ульссон понял, что аукцион придаёт очень большое значение безопасности — это произвело на него впечатление, значит, речь идёт и в самом деле о больших ценностях. На латунной бляхе, украшающей левый нагрудный карман охранника, он прочитал имя: «Вильсон».

— Мы нанимаем охрану с почасовой оплатой, — объяснил Полянски, приглашая гостей в зал, — не доверяем, знаете ли, обычным охранным бюро. А американские мальчики рады каждой марке. Вильсон дежурит эту неделю. У нас за последнее время собралось много бесценных работ…

Они вошли в помещение, напоминающее склад. К разгораживающей комнату ширме были прислонены несколько предназначенных для аукциона картин, оставленных анонимным, но очень и очень состоятельным владельцем. Петри Ульссон сразу отметил, что обратные стороны картин были усеяны различными сертификатами и наклейками. Это его успокоило, но он попросил поскорее показать сами картины.

— Когда у вас аукцион? — спросил он, оглядываясь.

— Точная дата — уверен, что господин Броннен вас уже информировал, — ещё не определена. Картины всё ещё приносят. «Адлерсфельд» в Берлине всего год. Наше основное предприятие, как вам наверняка известно, в Мюнхене. Здесь у нас пока ещё нечто вроде испытательного срока.

— Но вы ведь ничего не будете иметь против, если я кому-то поручу участвовать в аукционе от моего имени?

— Естественно, если вы сами не имеете возможности присутствовать.

— Я уже рассказал господину Полянски о ваших пожеланиях, — вставил продавец картин Броннен, — и вы может участвовать в аукционе анонимно.

Петри Ульссон довольно разглядывал поставленную перед ним картину. Он отмахнулся:

— За каким чёртом мне толкаться на этом аукционе, где я никого не знаю? Да ещё в чужом городе. Оставлю представителя. Я знаю сумму, которую готов заплатить, и могу назвать её прямо сейчас. Главное, я посмотрел картины.

Он не мог оторваться от полотна под названием «Охотник с собакой». Согласно проспекту, работа была написана Эренштралем в 1672 году. На фоне ателье художника, хорошо знакомого Ульссону из книг и альбомов, стоит охотник с собакой, закалённый лесной жизнью, загорелый и мускулистый… странный, словно испытующий взгляд, направленный прямо в душу зрителя. Богатая, типичная для барокко палитра, глубокие тени, чистые краски. Масса аллегорических деталей… директор понимал далеко не всё, но сообразил, сколько часов провёл художник за работой. Наверняка в своё время картину заказал очень состоятельный и очень искушённый человек.

— Картину недавно реставрировали, — сказал Полянски, соорудив мину знатока — на взгляд Броннена, довольно-таки пародийную. — Полотно было слегка повреждено, а на обратной стороне нашли следы пенициллина… Взгляните, на раме до сих пор видны ходы термитов и след старинного рубанка…