Карл-Иоганн Вальгрен - КУНЦЕЛЬманн & КунцельМАНН

Виктор выбрал для дебюта именно Эренштраля по нескольким причинам. Старый придворный художник был известен за границей, но не в первых рядах, поэтому настоящих экспертов по его творчеству было очень мало. Для основательной экспертизы, пояснил Георгу Виктор, покупатель всё равно будет вынужден привлекать шведских специалистов, а скорее всего, именно его, Виктора, поскольку он считался главным знатоком Эренштраля. Далее, Эренштраль родился в Германии, так что можно рассчитывать на определённую историческую сентиментальность у коллекционеров. Цены на его картины не запредельные, это тоже оказывает на коллекционеров умиротворяющее действие. И конечно, важно и то, что большинство оригиналов, из тех, что они собирались копировать, находятся в его мастерской — или недавно здесь побывали… С течением лет он узнал о старом живописце всё. Он изучил его технику импасто [161]и мазок в мельчайших деталях. Они с Тугласом делали рентгеновские снимки полотен, выявляя подмалёвок, изучали эмульсии и состав пигментов, какие кисти Эренштраль использовал, какие холсты, как делал рамы, как смешивал краски. Он понял, как менялся с годами стиль мастера, знал его слабости, изучил все возможные каталоги… Одним словом, если и был кто-то, кому по силам было бы сделать совершенную копию Эренштраля, имя этого человека было Виктор Кунцельманн.

Следующие несколько недель Виктор безвылазно просидел в ателье. С точки зрения Георга, его состояние более всего напоминало заболевание, название которому наверняка можно было найти в любом психиатрическом справочнике. Он экспериментировал с холстами и красками так сосредоточенно, как никогда раньше, даже в годы на Горманнштрассе в Берлине. Он был словно в трансе, бродил, бормоча что-то себе под нос, по мастерской, потом, будто получив какой-то импульс из подсознания, хватался за кисть и начинал работать. Он был похож на одержимого алхимика: с безумным взглядом измельчал пигмент, а потом начинал растирать краски в абсолютной тишине, словно бы малейший звук мог вмешаться в колдовство и нарушить его. Он пробовал им самим изготовленную новую фракцию бузинного масла, которая, по его мнению, должна была лучше сочетаться с отвердителем, испытывал новые методы получения трещинок, которые могли бы имитировать кракелюры на полотне семнадцатого века. Несколько раз он начинал всё сначала, меняя перспективу или порядок письма… Он добивался совершенства.

Была ещё одна проблема — добиться той же степени затвердения красочного слоя, что на полотнах Эренштраля была достигнута их четырёхсотлетней жизнью. После нескольких неудачных попыток с клеем он набрёл на мысль использовать бакелит [162]. Виктор смешивал пигменты с фенолом и формальдегидом, добавляя отвердитель в тот самый миг, когда накладывал краску. После этого холст помещался в печь — он чисто интуитивно выбрал температуру сто десять градусов и два часа, не произнося ни звука, ждал результата. Поначалу Георг не понял, что произошло, но когда Виктор обернул полотно вокруг газового баллона и снова развернул, Георг с изумлением увидел, что картина покрылась мелкими трещинками, совершенно неотличимыми от кракелюр на подлинниках, ждавших тут же, в мастерской, очереди на реставрацию. Виктор, словно маг, вызвал к жизни и запустил процесс высыхания, который в нормальных условиях требует нескольких столетий.

— А ты не боишься, что химики обнаружат подделку? — спросил Георг. — Во времена барокко фенол вряд ли существовал…

Виктор непонимающе поглядел на него, словно удивляясь, как это вообще можно задать такой идиотский вопрос.

— А зачем, по-твоему, я грел полотно? Пропекание заставляет бакелит погрузиться в красочный слой. Ни один эксперт не решится на эксгумацию подмалёвка на бесценном полотне семнадцатого века.

Решив наконец проблему с кракелюрами, Виктор стал испытывать новые способы соединения холста со старинными материалами. Он пробовал сложные способы дублирования, то есть склеивания современной ткани со старой, одновременно обсуждая с Георгом возможность раздобыть подлинные рамы. Деревянные рамы старинных картин можно было купить у антиквара. Для изготовления панно вполне годились задние стенки антикварных шкафов. Нужна старая медь — вот она: кровли домов, идущих на снос. Георг как-то предложил продавать и наброски к картинам — для этого можно использовать форзацы старинных Библий семнадцатого века, их легко купить у букинистов или — если нужен формат кварто или фолио — просто выдрать из фолиантов в Королевской библиотеке. Необходимо было также предусмотреть вмешательство профессиональных реставраторов.