Юрий Вахтин - Приговор

- Нет, надо узнать, что с Виктором. Сходить, съездить к нему. Все сказать, попросить прощения, - голос внутри ее вторил эти слова.

Но другой ему отвечал:

- За что? Чем ты виновата перед ним? Ты ему кто была? Жена? Ты клятву на библии ему давала? Ты свободная женщина, ну спали вместе и что? Я делаю то, что считаю нужным. Нет, Виктория Викторовна, образцовой матери из вас не получится. Это однозначно! Что делать с Лобовым? Денег у него взять, как отступные за восемнадцать лет алиментов? Купить себе квартиру и жить, а там будь, что будет. Это было бы неплохо, будь эта квартира на Шендрикова ее. Завтра я сообщу ему о своем решении: "Я оставляю вас, сама воспитаю вашего ребенка, Олег Николаевич, а вы женитесь на своей профессорше, будете штудировать по ночам таблицу Менделеева вместо секса, только алименты за восемнадцать лет вперед! Мне тоже вместе с вашим ребенком надо жить".

Утром Вика позвонила Лобову и сообщила, что им, наверное, нужно расстаться, если он не хочет узаконивать их брак и жить по-людски. Затем она сообщила о своих условиях разрыва отношений. Аборт невозможен, с рождением ребенка нужно примириться. Она его воспитает одна и будет любить, если Лобов их бросает. Лобов помолчал:

- Я буду думать над твоими словами. Хотя я думал, что ты научишься и готовить, и за мужем ухаживать, и мы будем жить вместе.

- Нет, Олег Николаевич, наверно, не получится у нас жить вместе. Насильно мил не будешь. "Как волка ни корми, собакой он не станет" - это народная прописная истина верна и актуальна всегда, - Вика помолчала и добавила: Выкупи мне эту квартиру, которую мы снимаем, или купи другую, и я не буду, как к отцу, иметь к тебе претензий.

Весь день Вика ждала звонка. Даже выходить из комнаты, где стоял телефон, боялась надолго, вдруг не услышит звонок. Вечером, не дождавшись, она позвонила Лобову снова:

- Что, Олег Николаевич? Вы приняли решение?

- Какое решение, Виктория Викторовна? Я вас не совсем понимаю. Вы о чем? - издевательски спросил Лобов.

- О компенсации за ребенка или за мое молчание, что он ваш, - ответила Вика и поняла, что она проиграла. Даже руки ее задрожали, она ясно поняла, что ее мечты о квартире несбыточны.

- Да вы авантюристка, Виктория Викторовна, торгуете на чувствах отцовства. Если вы докажете, что ребенок мой, я готов выплачивать вам алименты по советским законам из своей профессорской зарплаты. Ты же уже посчитала, сколько это в месяц? - Лобов специально пытался разозлить Вику, перешел на "ты" и грубое общение. - Ты посчитала, сколько это в год?

Лобов засмеялся, он просто издевался над ней. Жар охватил лицо Вики; наверное, впервые в своей жизни ей захотелось плакать от беспомощности и злобы. Она не знала, что делать. Лобов нагло, в лицо смеялся над ней.

- Старый вонючий импотент! - крикнула Вика от злобы и беспомощности.

- Спасибо! А говорите, я отец ребенка. Этого биологически в подобном случае не может быть, - Лобов продолжал издеваться. - Не надо так волноваться, Виктория Викторовна, поберегите своего ребенка, - добавил он и повесил трубку.

- Старый вонючий потный гад, - шептала Вика, в беспомощности и ярости ходила из комнаты в комнату.

Зашла на кухню, открыла холодильник "Полюс", первую их с Лобовым семейную, как шутил Олег, покупку. Достала бутылку водки, налила пол стакана, достала кусок докторской колбасы...

Кооперативное движение в стране набирает ход. Возрождение частной собственности, пусть пока только кооперативной. "Новый НЭП" - пестрели заголовки свежих газет. Эта кажущаяся видимая часть айсберга скрывала истинное лицо всего, что было за словом "кооператив". В кооперативное движение хлынул криминал. Все похищенное с помощью кооперативов легализовалось. Стали появляться рэкетиры или, как они называли себя, "крыша", состоявшая в основном из бывших уголовников и спортсменов, не сумевших достичь больших высот в спорте, но хотевших жить достойно, в достатке и роскоши. Чтобы открыть кооператив, нужно было пройти множество комиссий и инспекций. Среди чиновников стало процветать взяточничество. И даже при этих условиях в основном за открытыми кооперативами, за спиной кооперативов всегда стояли люди, власть держащие из райкомов, горкомов, исполкомов. В стране пропал товар, у кооперативов было все, но по другим, кооперативным ценам. И все это под громкими лозунгами о перестройке, о новом мышлении, о жизненной необходимости решением ЦК КПСС, о мудрости коммунистической партии. Страна, еще вчера люди, в которой были товарищи, стала очень быстро дробиться на бедных и богатых. Даже сигареты становились дефицитом, их выдавали на предприятиях по нескольку пачек на человека, неважно, курит он или нет. И даже применялись в виде формы поощрения.