Этгар Керет - ЯОн

— Заканчивается? — ветеринар попытался спрятать огорчение под тяжелым аргентинским акцентом. — Только когда родители исчезают.

По дороге домой Лиам все время плакал, и родители старались успокоить его. Странно, но ужасная судьба, их ожидавшая, похоже, родителей вообще не волновала. Напротив, это выглядело так, будто они даже получают какое-то удовольствие.

— Многие родители до смерти хотели бы пожертвовать всем ради своих детей, — объясняла мама, когда он уже лежал в постели, — но не у всех есть такая возможность. Ты знаешь, как это ужасно быть похожим на тетю Рутку, которая видит, что ее сын растет низкорослым дурнем, таким же бесталанным, как и его отец, но ничего не может с этим сделать? Ну, да, действительно, в конце концов, мы исчезнем, ну и что? Ведь все умирают, а я и папа, мы даже не умрем, мы просто исчезнем.

Назавтра Лиам отправился в школу без особого желания. И на уроке по Устной Торе снова вылетел из класса. Он сидел на ступеньках лестницы, рядом со спортивным залом, и жалел самого себя. Когда вдруг его озарило: если каждый сантиметр, на который он вырастает, это сантиметр его родителей, то все, что он должен сделать для их спасения, — это просто перестать расти! Лиам бросился в кабинет медсестры, и, не подавая вида, попросил предоставить всю имеющуюся по данному вопросу информацию. Из листков, сунутых ему в руки медсестрой, Лиам понял, что если он хочет дать настоящий бой росту, он обязан много курить, мало и нерегулярно есть, а спать еще меньше, желательно ложиться очень поздно.

Бутерброды на завтрак он отдавал Шири, толстенькой и симпатичной девочке из 4-б, обеды и ужины свел к минимуму, а чтоб не догадались, мясо и сладкое подсовывал своему верному псу, с печальным видом сидевшему под столом. Со сном он справлялся самостоятельно, так как после встречи с ветеринаром все равно не мог спать больше десяти минут без того, чтобы какой-нибудь пугающий и переполненный чувством вины сон не будил его. Оставалась только эта история с сигаретами. Он стал выкуривать по две пачки «Голуаза» в день. Две целых пачки, и ни сигаретой меньше. Его глаза покраснели, и во рту постоянно было горько, из-за этого он начал кашлять старческим кашлем, но ни на минуту не думал прекращать.

Прошел год, и вот уже, когда раздавали табели, Саша Злотенцкий и Яиш Самра оказались выше его. Яиш стал новым другом Яары, оставившей Лиама по причине появления у него плохого запаха изо рта. Вообще, отношения с товарищами за этот год немного испортились. Ему даже объявили бойкот и сказали, что этот его постоянный кашель раздражает, а, кроме того, он съехал в учебе и спорте. Единственной девочкой, еще разговаривавшей с ним, была Шири, которой он нравился сначала потому, что отдавал ей бутерброды, но потом также и за его характер, и еще по другим причинам. Они проводили вместе много времени, разговаривая о самых разных вещах, о каких он никогда не говорил с Яарой. Родители Лиама остановились на росте в пятнадцать сантиметров, и после того, как врач подтвердил это, Лиам попытался бросить курить, но ему это не удалось. Он даже ходил к одному иглоукалывателю и к гипнотизеру, и оба сказали, что его проблема с бросанием это, в основном, проблема избалованности и отсутствия характера, но Шири, которой как раз нравился запах сигарет, жалела его и говорила, что это не слишком важно.

По субботам Лиам брал родителей в карман рубашки и отправлялся с ними на велосипедные прогулки. Он ездил достаточно медленно, чтобы толстенький Зейде успевал за ними, а когда родители ссорились в кармане, или просто уставали друг от друга, он перекладывал одного из них в другой карман. Однажды Шири даже пошла с ними, и они доехали до Национального парка и устроили там настоящий пикник. А на обратном пути, когда остановились, чтобы полюбоваться закатом, отец громко прошептал из кармана: «Поцелуй ее, поцелуй!», и это несколько обескуражило Лиама. Он сразу же попытался сменить тему и начал говорить с ней о солнце, о том, какое оно горячее и большое, и о всяком тому подобном, пока не наступил вечер, и родители заснули глубоко-глубоко в кармане. Когда закончились у него все рассказы о солнце, и они уже почти доехали до дома Шири, он рассказал ей еще о луне и звездах, и об их влиянии друг на друга, а когда и эти рассказы закончились, он закашлялся и замолчал. И Шири сказала ему: «Поцелуй меня», и он ее поцеловал. «Прекрасно, сын!», — донесся до него из глубины кармана шепот отца, и он почувствовал, как его сентиментальная мама локтем толкает отца и тоненько плачет от радости.