Дорис Лессинг - Великие мечты

Сильвия заснула на стуле, глядя на скучную статуэтку отца Макгвайра и недоумевая, как тому в голову пришло выбрать эту поделку, когда можно иметь настоящую статую, настоящую картину. Но она, конечно, не посмеет сказать этого священнику, который вырос в Донегале, в маленьком доме, полном детей, и прибыл в Цимлию сразу после окончания теологического колледжа. Неужели Леонардо ему не понравился? Макгвайр долго стоял в дверях ее спальни, потому что Ребекка сказала ему: «Отец, отец, пойдите посмотрите, что привезла нам доктор Сильвия». Сложив руки, оплетенные четками, на животе, который вздымался и опадал, он стоял и смотрел.

— Это лица ангелов, — провозгласил он наконец, — и, должно быть, художнику было видение. Ни одна земная женщина так не может выглядеть.

На следующее утро, когда выстиранное Ребеккой белье заново сохло после ночного дождя, Сильвия попросила Аарона поискать в буше комариные куколки, но он сказал:

— Боюсь, мне нужно читать книги, которые я изучаю с отцом Макгвайром.

Сильвия пошла в деревню, нашла несколько ребятишек — которые вообще-то должны были бы сидеть в школе — и сказала, что заплатит им, если они обыщут буш на предмет куколок.

— Сколько?

— Дам вам денег на всех, а вы сами между собой поделите.

— Сколько?

Через минуту ребятишки стали требовать от нее велосипеды, учебники, новые футболки. Это потому, что любого белого человека они считали богачом и источником всевозможных благ для себя. Сильвия засмеялась, потом они тоже засмеялись, и сошлись в конце концов на нескольких цимлийских долларах, что были зажаты в ее руке, — их хватит на горсть сладостей в местной лавке. И дети побежали со смехом в буш, они дурачились и играли: экспедиция будет безрезультатной. Затем Сильвия направилась в больницу, где застала Джошуа зашивающим довольно глубокую рану.

— Вас здесь не было, доктор Сильвия.

— Я бы пришла через пять минут.

— Откуда мне было знать?

Это давно уже стало предметом их разногласий. Джошуа научился зашивать простые раны и делал это неплохо. Но, осмелев, парень пытался самостоятельно заниматься ранами, которые требовали больших знаний, чем у него, и Сильвия запрещала ему это делать. Они оба посмотрели на мальчика, который уставился на свою руку и на иглу, пронзающую плоть. Он держался молодцом, закусил только губу. Джошуа неопрятно закончил шов — Сильвия забрала у него иглу и переделала последний отрезок заново. Потом она пошла к своей аптеке — к сараю, чтобы отмерить лекарства перед обходом. Джошуа последовал за ней, распространяя вокруг себя запах дагги.

— Товарищ Сильвия, я хочу стать доктором. Всю свою жизнь я хотел этого.

— Никто не станет обучать на врача человека, который курит даггу.

— Если бы я начал учиться, то бросил бы курить.

— А кто будет платить за твое обучение?

— Вы можете платить за него. Да, вы должны заплатить за меня.

Этот парень знал (как знали все вокруг), что Сильвия сама оплачивала новые строения в больнице, поставки медикаментов и зарплату Джошуа. Предполагалось, что за ней стоит одна из мощных международных компаний-доноров, из системы гуманитарной помощи. Она говорила Джошуа, что ничего подобного, это были ее личные деньги, но он не хотел ей верить.

На старом кухонном подносе, пожертвованном Ребеккой, Сильвия расставила стаканчики с лекарством, разложила кучки таблеток — по большей части витаминов. С этим набором она пошла к деревьям, среди которых лежали или сидели большинство ее пациентов, и стала раздавать им приготовленное.

— Я хочу быть доктором, — грубо повторил Джошуа.

— Ты знаешь, сколько это стоит — обучить одного человека на врача? — спросила она его через плечо. — Послушай, объясни этому мальчику, как проглотить микстуру. Я знаю, она невкусная.

Джошуа заговорил, мальчик что-то возразил ему, но микстуру выпил. Худосочный двенадцатилетний ребенок страдал от сразу нескольких разновидностей гельминтов.

— Тогда скажите мне, сколько это стоит?

— Ну, если приблизительно, включая жилье и питание, то это будет около ста тысяч фунтов.

— Вот и заплатите.

— У меня нет таких денег.

— А кто же за вас платил? Может, правительство? Или это была гуманитарная помощь?

— За меня платила моя бабушка.

— Вы должны сказать нашему правительству, чтобы мне позволили стать доктором. Скажите им, что из меня получится хороший доктор.

— Разве станет ваше черное правительство слушать такую ужасную белую женщину, как я?