Сара Дессен - Просто слушай

— Добрый вечер! Приветствую вас на «Открытом микрофоне» в «Джамп Яве». Сегодня вести его буду я, Эстер. Если вы у нас не впервые, то знаете правила: записываемся сзади, молчим, когда кто-то выступает, и, главное, не забываем давать чаевые.

Когда мы только вошли, я подумала, что на «Открытый микрофон» мы попали случайно. Но тут нам помахали друзья Уитни, и стало ясно, что совпадения ни при чем.

— Готова? — спросила высокая и очень худая девушка по имени Джейн, когда мы познакомились и заказали кофе. На ней был красный свитер, а из кармана торчали сигареты. — А главное, волнуешься?

— Ты же знаешь, Уитни у нас всегда спокойна! — сказала Хизер. Она была примерно моей ровесницей, с короткими черными волосами, постриженными заостренными прядями, и с сережками в носу и губах.

Мы с Кирстен переглянулись.

— А чего тебе волноваться? — спросила она сестру.

Уитни сидела рядом со мной и рылась в сумочке.

— Она ж сегодня выступает! Читать будет! — сказала Джейн, хлебнув кофе.

— Пришлось, — добавила Хизер. — Мойра велела.

— Мойра? — удивилась я.

— У нас это что-то вроде задания, — пояснила Уитни. Она вытащила из сумки сложенные листы и положила их на стол. — Мойра — одна из моих врачей.

— А, ну да, — вспомнила Кирстен.

— Будешь читать то, что сама написала? — спросила я. — Отрывок из рассказа?

— Что-то вроде того, — кивнула Уитни.

— Итак, мы начинаем! И первым у нас выступает Джейкоб, — объявила Эстер. — Поприветствуем!

Все зааплодировали. К микрофону подошел высокий худощавый парень в черной вязаной шапке. Он открыл небольшую тетрадь на пружинках, откашлялся и сказал:

— Называется «Без названия». — За нами зашипела кофе-машина. — Стихотворение о моей… моей бывшей девушке.

Вначале в стихотворении фигурировали образы дневного света и мечты. Затем оно стало ритмичнее, а голос чтеца громче, а затем превратилось в отдельные слова.

— Металл, холод, обман, навсегда, — отрывисто выкрикивал парень, периодически оплевывая микрофон. Я взглянула на Уитни — она прикусила губу, затем на Кирстен — она не шевелилась.

— О чем он? — прошептала я.

— Тсс! — шикнула на меня сестра.

Джейкоб читал очень долго и закончил несколькими протяжными тяжелыми вздохами. Аплодисменты раздались не сразу. Мы немного посидели, но потом решили, что стоит похлопать.

— Ничего себе стихотвореньице! — сказала я Хизер.

— Это что! — ответила она. — Жаль, вас на прошлой неделе не было. Он десять минут про кастрацию рассказывал.

— Мерзейшее было стихотворение, — добавила Джейн. — Захватывающее, но мерзейшее.

— Следующей у нас впервые выступает Уитни! Пожалуйста, поприветствуем!

Джейн и Хизер тут же громко захлопали, и мы с Кирстен последовали их примеру. Когда Уитни подошла к микрофону, все на нее уставились, постепенно осознавая, как она прекрасна.

— Я прочту вам небольшой рассказ. — Голос зазвучал слабо, и Уитни подошла к микрофону поближе. — Небольшой рассказ, — повторила она, — о моих сестрах.

Я удивленно моргнула и повернулась к Кирстен. Хотела с ней заговорить, но сдержалась — не хотела, чтобы она снова на меня шикала.

Уитни сглотнула и испуганно взглянула на листы — они слегка подрагивали. В зале вдруг стало очень тихо. И Уитни начала читать:

— Я средняя сестра. Вторая из трех, ни старшая, ни младшая, ни самая смелая, ни самая воспитанная. Нечто посередине — наполовину пустой или полный сосуд: все зависит от вашего восприятия. За свою жизнь я редко совершала что-либо раньше или лучше сестер. Но руку ломала только я.

Тут зазвенели колокольчики на двери. Я обернулась и увидела у входа пожилую женщину с длинными кудрявыми волосами. Убедившись, что выступает Уитни, она улыбнулась и стала разматывать шарф.

— В тот день моей младшей сестре исполнилось девять, и родители устроили праздник, — продолжила Уитни. — Я в дурном настроении бродила по дому. То казалось, что я никому не нужна, то, напротив, все раздражали — обычное для меня состояние, даже в одиннадцать лет.

Кирстен удивленно распахнула глаза. За соседним столиком засмеялся мужчина, многие зрители захихикали.

Уитни покраснела и улыбнулась:

— Моя старшая сестра была очень общительной девочкой. В тот день она собиралась поехать на велосипеде к бассейну — встретиться там с друзьями — и предложила мне составить ей компанию. Мне очень не хотелось, я бы предпочла побыть в одиночестве. Старшая сестра была дружелюбной, младшая — очень милой, я же всегда была темной лошадкой. Никто не понимал мою боль. Даже я сама.