Сара Дессен - Просто слушай

— Может, я просто не такая злюка, как ты?

— Злюк, как я, не бывает, — заметил Оуэн, нисколько не обидевшись. — Это точно. Но и тебя должно что-то бесить!

— Ну не знаю я что! Ничего не приходит в голову! — Оуэн сделал недовольное лицо. — И что значит, злюк, как ты, не бывает? А как же «Управление гневом»?

— Оно-то тут при чем?

— Тебя должны были там научить не злиться.

— Не должны были.

— Как это?

Оуэн покачал головой:

— Человек не может не злиться. На «Управлении гневом» учат направлять злобу в нужное русло, а не бить людей на парковках.

Раньше я сомневалась, но теперь знала наверняка: Оуэн всегда говорит правду. Задашь вопрос — получишь ответ. Вначале я постоянно проверяла Оуэна, спрашивала, что он думает о моей одежде («Не твой цвет» — речь шла о новой кофточке персикового цвета), первое впечатление обо мне («Слишком идеальна, не подойдешь!») и есть ли у него девушка («В настоящий момент нет»).

— А у тебя есть хоть какие-нибудь секреты? — спросила я как-то, когда Оуэн сказал, что хотя моя новая стрижка неплохая, но все-таки коротковата. — Которые ты никому не откроешь?

— Ты сама меня спросила, — заметил Оуэн, беря крендель, лежащий на сумке между нами. — Зачем, если не хочешь знать правду?

— Я не про волосы! А в целом. — Он взглянул на меня с сомнением и проглотил крендель. — Серьезно. Тебе никогда не приходило в голову, что, может, чего-то говорить не стоит?

Оуэн задумался:

— Нет, не приходило. Я тебе говорил уже: не люблю врунов.

— Это не вранье. Просто умалчивание.

— А в чем разница?

— В первом случае ты обманываешь, а во втором — не говоришь правду вслух.

— Да, — Оуэн отправил в рот еще один крендель, — но все равно участвуешь в обмане. Просто про себя, так ведь?

Я посмотрела на него задумчиво и медленно произнесла:

— Ну, не знаю, не знаю…

— На самом деле умалчивание еще хуже. Нужно хотя б себе говорить правду. Ведь если не можешь себе доверять, тогда кому?

Я ничего не сказала Оуэну, но он сильно на меня повлиял. Я поняла, как часто говорю неправду, пусть и не со зла, как о многом умалчиваю… И как здорово хоть с кем-то быть искренней! Пусть даже в вопросах музыки. И не только.

Однажды на большой перемене Оуэн положил на настил рюкзак, вынул из него пачку дисков и протянул мне:

— Держи.

— Это мне? А что на них?

— Все подряд. Хотел записать больше, но сломался дисковод. Получилось не так много.

«Не так много» значило десять. Я просмотрела первые четыре — у каждого название: «Настоящий хип-хоп», «Песнопения и морские песни (избранное)», «Хороший джаз», «Певцы, которые на самом деле поют». Под ними аккуратным почерком написаны названия композиций. Накануне мы очень горячо обсуждали стоунер-рок, и Оуэн решил, что, возможно, мои знания музыки (цитирую) столь «малы и ограниченны», поскольку я просто никогда не слышала ничего хорошего. Вот он и решил заняться моим образованием: принес «учебник», состоящий из разных частей.

— Если что понравится, — продолжил Оуэн, — принесу еще. Когда ты будешь готова к чему-то более серьезному.

Я просмотрела остальные диски: кантри, британский рок, народные песни… Но на последнем диске было написано всего два слова: «Просто слушай».

Меня обуяли подозрения.

— Это что, техно?

— Нет, конечно, с чего ты взяла? — обиженно спросил Оуэн.

— Оуэн! Что это?

— Не техно!

Я молча на него посмотрела и покачала головой.

— Смотри: все остальные диски составлены тематически. Послушай их вначале как учебник. А потом, если поймешь, что готова, в самом деле готова, включи этот диск. Музыка на нем… не столь очевидна.

— Так, — сказала я, — ты меня пугаешь!

— Возможно, ты ее возненавидишь. Или наоборот. А может, она станет ответом на все твои важные жизненные вопросы. В этом-то ее прелесть, понимаешь?

Я снова взглянула на диск.

— «Просто слушай».

— Верно. Не думай, не суди. Просто слушай.

— А потом?

— А потом решишь, понравилась или нет. По-моему, это справедливо.

По-моему, тоже. Нельзя судить о человеке по первому впечатлению, о рассказе — по отрывку, а о песне — по нескольким куплетам.

— Хорошо. — Я убрала диск в самый низ стопки. — Договорились.

— Грейс. — Папа взглянул на часы. — Нам пора.

— Знаю, Эндрю, я почти готова. — Мама забегала по кухне, хватая сумочку и перекидывая ее через плечо. — Аннабель, вот деньги на пиццу на вечер, а завтра приготовьте что-нибудь. Я купила много еды.

Я кивнула. Папа переминался с ноги на ногу у открытой двери.