Харуки Мураками: 1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь

Аомамэ резко потрясла головой. Только не заморачивайся, велела она себе. Тебе остается лишь верить, что Тэнго появится здесь еще раз, а значит, надо сидеть и ждать. К тому же, пока и тебе самой никуда отсюда не деться; а этот парк — единственное место, где ваши с Тэнго реальности снова пересеклись.

Аомамэ не спустила курок.

Это было в начале сентября, и она стояла в кармане аварийного выхода с Третьей скоростной магистрали, щурясь от слепящего солнца. Со вставленным в рот черным дулом пистолета «хеклер-унд-кох». В костюме от Дзюнко Симады и на каблучках от Шарля Жордана.

Люди таращились на нее из машин; никто не понимал, что происходит и чего ожидать. Ни женщина средних лет в серебристом «Мерседесе»-купе. Ни загорелые дальнобойщики в высоких кабинах фур. На глазах у этих людей она собиралась выбить себе мозги пулей девяти миллиметров в диаметре. Никакого другого способа покинуть реальность 1Q84 года у нее было. А поступив так, она могла бы спасти жизнь Тэнго. По крайней мере, это пообещал ей Лидер. В обмен на то, чтоб она отправила его на тот свет.

Она совсем не жалела, что умирает. Все было предрешено — с той минуты, когда ее затянуло в это проклятое «Тысяча Невестьсот» по уже сочиненному кем-то сценарию. Какой же смысл прозябать одиночкой в этом сбрендившем мире, где в небе болтаются две луны, а людскими судьбами распоряжаются никому не ведомые LittlePeople?

И все-таки она не спустила курок. В последний момент указательный палец разжался, и она вытащила дуло изо рта. И словно человек, наконец-то выплывший на поверхность с глубокого морского дна, судорожно, во все легкие, вдохнула — и тут же выдохнула.

Она не стала лишать себя жизни потому, что вдруг услышала чей-то далекий голос. Никаких больше звуков в ту секунду не раздавалось. С момента, когда пистолетное дуло оказалось у нее меж зубов, она точно оглохла. Вокруг стало тихо, как в океанской пучине. При этом Смерть вовсе не казалась темной или ужасной; она обнимала Аомамэ естественно и очевидно, как воды в материнской утробе. «Неплохо», — подумала Аомамэ. И даже почти улыбнулась. А затем услышала Голос.

Похоже, к ней обращались откуда-то издалека, если не из забытого прошлого. Сам голос вроде был незнакомым. Однако он словно прорывался к ее ушам через несколько поворотов какого-то лабиринта, из-за чего интонация и тембр безнадежно искажались. Оставался лишь голый, лишенный всяких эмоций смысл сказанного. Но даже в этой оболочке от голоса Аомамэ вдруг различила давно забытую теплоту. Казалось, ее звали по имени.

Ослабив палец на спусковой скобе, она прищурилась — и вслушалась, пытаясь уловить, что же ей говорят. Но сколько ни напрягала слух, разобрала (или решила, что разобрала) лишь собственное имя. Все остальные звуки напоминали скорее вой ветра в гулкой пещере. Затем голос отдалился, стал совсем неразборчивым и пропал. Пустота, окутавшая Аомамэ, наконец-то исчезла, а все окружающие звуки нахлынули разом — так резко, будто из ушей вдруг вынули пробки. И, словно очнувшись, она ощутила, что желания сводить счеты с жизнью у нее больше нет.

А вдруг я снова увижусь с Тэнго в том маленьком парке? — подумала она. Помереть-то можно и после. Почему бы еще хоть раз не попытать этот шанс? Ведь жить, то есть не умирать — это еще и реальный шанс встретиться с ним! Я хочу жить, твердо решила она. С очень странной уверенностью — какой она, пожалуй, не ощущала с рождения.

Вернув на место курок, она поставила оружие на предохранитель и спрятала в сумку. Поправила одежду, надела темные очки — и двинулась навстречу потоку машин обратно к такси, на котором сюда приехала. Люди в машинах молча глядели, как она дефилирует по хайвэю — от бедра и на каблуках. Долго, впрочем, шагать не пришлось. Машина, что ее привезла, чуть продвинулась в жутком заторе и теперь оказалась почти рядом.

Аомамэ постучала в окно водителя, и тот опустил стекло.

— Еще раз прокатите?

Водитель заколебался.

— Но… Что это вы там, госпожа, э-э… засовывали себе в рот? Пистолет?

— Да.

— Настоящий?

— Вот еще! — фыркнула Аомамэ.

Таксист открыл ей заднюю дверь. Она села в машину, сняла с плеча сумку, положила на сиденье рядом, достала платок и промокнула губы. Во рту оставался привкус металла и машинного масла.

— Ну и как, нашли пожарную лестницу?

Аомамэ покачала головой.

— Я так и думал, — сказал водитель. — Отродясь не слыхал, чтобы в таких местах были пожарные лестницы… Значит, все-таки поедем до спуска на Икэдзири?