Маша Трауб - Глазами ребенка

Меня зовут Серафима. Мне полтора года. Говорить я не умею, но все-все понимаю. Только мама об этом догадывается. Во всяком случае, когда мы с ней остаемся одни, она со мной нормально разговаривает. Даже советуется иногда. Я ей отвечаю: ною, бурчу – и мама принимает решение. А когда у нас все дома, мама опять считает меня неразумным младенцем и, если я кричу, суматошно бегает и дает мне то бутылку с водой, то игрушку, то книжку.

У меня есть старший брат, Ваня. Он совсем взрослый и живет отдельно. Появляется у нас раз в неделю, а то и реже. Я его забываю и пугаюсь, как все нормальные дети, которые сталкиваются с незнакомыми людьми. Объяснить, что нужно чаще встречаться, я не могу. Остается только плакать.

Ваня очень похож на моего папу. И голосом, и походкой. К тому же он меня боится и старается держаться подальше. Даже когда я подхожу к нему, он шарахается и забивается поглубже в диван, как будто я его укушу или ударю кубиком. В принципе, я на это способна. Но только когда сержусь или когда меня не понимают.

С Васей – моим средним братом – я живу в одной квартире. Так уж получилось. У него, между прочим, есть своя комната, тогда как я сплю в комнате родителей, а играю где придется. Вася закрывает от меня дверь своей комнаты и не дает своих солдатиков. Мама на него ругается – он уже большой, ему почти десять лет, и он должен читать книги, а мне отдать всех своих солдат и рыцарей, потому что я маленькая. Если бы мама знала, что Вася, когда играет со мной в футбол, целится в голову и попадает, она бы кричала еще громче. Но я терплю, хотя получать мячом по голове больно, а когда часто – то надоедает. И тогда я начинаю орать и плакать. Вася делает вид, что он тут ни при чем и что я сама упала и ударилась о шкаф, хотя это он засандалил в меня мячом так, что сбил с ног. Мама кидается ко мне и пихает в рот соску или печенье. Она считает, что без соски я не могу жить, и разрабатывает планы, как меня от нее отучить. Например, отдать ее белочке, которую мы с папой кормим в парке. Вот кому-кому, а белке я бы соску ни за что не отдала. Она противная. Ей не нравятся семечки и хлеб, и прибегает она только на орехи. Я бы на ее месте ела то, что дают. Вообще, я не понимаю, почему должна кормить белок и голубей. Белки злые и наглые. А голуби противные и ленивые. Но каждое утро меня везут в парк, и я должна их там кормить. А мне вороны больше нравятся. Они умные.

Еще у меня есть мама. Она со мной, как говорит она сама, не связывается, потому что бесполезно. У меня ее характер, а это значит, что я все равно сделаю по-своему. Мое упрямство – тоже от мамы. Так папа считает.

Папа у нас глава семьи. Он себя называет Елизаветой Второй и говорит, что отвечает за все глобальные вопросы – отношение к арабо-израильскому конфликту, вступление России в ВТО и позицию по Курилам, а все остальное – где будет учиться Вася, чем он будет заниматься – музыкой или шахматами, куда мы поедем отдыхать, как нас воспитывать – решает мама. Папа у нас царствует, но не правит. И сам про это знает. Он совершенно не может со мной справиться, как утверждает мама.

– Нет, Сима, нельзя, буду ругать! – кричал папа, когда я отковыряла букву «м» на клавиатуре компьютера. Он снял меня со стула и отнес в комнату, где мама с Васей делали английский.

На самом деле букву «м» начал ковырять еще Вася, а я, наоборот, хотела приклеить ее на место. К тому же я не знаю, зачем папа показал мне мультконцерты и песни из детских фильмов на Youtube – я бы могла и на диске посмотреть, но он сажал меня перед компьютером. Мама с папой почти никогда не спорит, зачем тогда мне с ним спорить? Поэтому я послушно сидела перед компьютером. А теперь он оттаскивает меня от экрана, считая, что младенцам это очень вредно.

Так вот в комнате у Васи я помолчала немного, подумала, села на попу и начала плакать. Мама с Васей переглянулись и опять уткнулись в неправильные английские глаголы. Я закрыла рот, встала, вышла в коридор и, убедившись, что папа меня видит из комнаты, снова открыла рот и начала плакать.

– Симочка, только не плачь, – кинулся ко мне папа, – хочешь компьютер, пойдем, я тебе включу. Что ты хочешь?

Кстати, папа до сих пор думает, что я не умею ходить, – иначе зачем он все время носит меня на руках?

Да, еще у меня есть бабушка, которую я видела несколько раз в своей жизни, и дедушка, который хотел бы видеть меня чаще, но бабушку он любит больше, поэтому тоже видел меня всего несколько раз.