Давид Гроссман - Будь мне ножом

И тут вдруг как будто мой больной внутренний орган, высвободившийся из меня, пустился в пляс у самой двери моего дома, прыгая и кривляясь в танце ослика…

Есть один момент…

(Почему бы и нет, я и так уже сказал слишком много).

Есть момент, когда он вдруг бросается ко мне, по направлению к двери, что повергает меня в панику. Только пожалуйста, не говори, что это детская фантазия. Конечно же фантазия! Это — фантазия моего детства, она бросает меня в жар и одновременно в холод, заставляет бешено биться сердце, и я не могу с этим бороться, я вынужден смотреть, как он возникает из темноты, приближается ко мне и вдруг бросается ко мне, в дверь моего дома…

Такая вот своя игра…

Что бы ты делала на моём месте? Впрочем, ты гораздо добрее меня. Ты даже согласилась впустить меня в свою душу. Боюсь, что я не столь благороден. Я просто захлопываю дверь перед его носом, каждый вечер захлопываю её изо всей силы и запираю, потом быстро вхожу в спальню. При этом весьма желательно, чтобы там была Майя, чтобы только взглянуть на неё, ещё раз убедиться в факте существования её полного тёплого тела с поразительно маленькими ступнями, вглядеться в них и успокоиться и тут же снова испугаться: они — слишком маленькая опора, чтобы выдержать на себе двух взрослых и ребёнка.

Пора спать… Можешь не отвечать на те глупости, что я тут нацарапал. Кстати, я прочитал в журнале Идо «Мы все», что у вас в Бейт-Заите есть след ноги динозавра. Ты знала? Миллион лет назад у вас прошёл динозавр, оставив огромный след. Правда, интересно? А ещё я попробовал твой рецепт «Цеце» перед сном, но, должно быть, влил слишком много ликёра (и кроме того, если я получаю твоё письмо после обеда — ночь пропала!). Ну всё, спокойной ночи!

Я.

(…пролежав для приличия почти час, я усомнился в достаточности моих объяснений) — а знаешь, пожалуй, наоборот! Пусть войдёт в дом хоть раз, в мой дом! Нужно силой заставить его войти, втащить за ухо и без всякой жалости показать ему: вот холодильник, вот посудомоечная машина, вот гостиная с декоративным мягким гарнитуром. А вот спальня, вот двуспальная кровать производства «Азореа», вот полная нежная женщина с красивыми круглыми грудями раздевается сейчас для меня. И, когда глаза его начнут гореть от сдерживаемых слёз одиночества и отверженности, нанести ему последний удар — втащить его за ухо в маленькую комнату в конце коридора и крикнуть: видишь, что у нас тут есть? Сюрприз! Ребёнок! Я сделал ребёнка в этом мире! Посмотри внимательно и пойми, что в нашей битве ты проиграл, голубчик: у меня есть ребёнок! Я сумел вырваться и сделать что-то, существующее вне тебя! Посмотри на моё клеймо изготовителя: оно — в форме пальцев, в глазах и волосах! А всё остальное тебе незнакомо! Оно тебе не принадлежит! Ей богу, мне хочется силой сунуть его голову в кровать Идо, будто топя в воде котёнка, — смотри хорошенько, можешь даже пощупать, почему бы и нет, потрогай и ощути: ребёнок, сделанный также и из материи другого человека, который — не я и не ты! Я ухитрился избежать судьбы, которую ты мне уготовил, и соединиться с другим набором хромосом, свободным от меня и, главное, — от тебя, и таким образом создал в мире что-то из хорошего, крепкого и здорового материала с гарантией, действующей уже почти пять лет! Ты понял, радость моя?

Да что это я морочу голову?!

Как будто Идо — это неоспоримое доказательство чего-то моего!

Нет мне покоя! На улице хамсин. Воздух обволакивает и липнет, как резина…

…Как раз, когда я утром вышел отправить тебе письмо, я получил твою записку из университетской библиотеки. Представил, как ты сидишь в читальном зале отдела иудаизма, пишешь эти раскованно-возбуждённые фразы и тут же скользишь в изящном слаломе переписывать предложения из «Истории народа Израиля в древние времена» всякий раз, когда мимо проходит твоя подруга-учительница, и в тысячный раз подумал — как хорошо, что мы нашли друг друга в этой громадной куче гороха, и какое счастье, что мы из одной страны, из одного языка и из одних и тех же школьных учебников Папориш и Дувшани…

Кстати — что касается цитаты, которую ты не могла вспомнить (когда я пробовал «примерить» письмо, в котором ты писала о Йохае)…

Каюсь, я не занялся этим сразу, но не позднее завтрашнего утра я пошлю гонцов искать её в книгах, не пройдёт и недели как… (не более, чем через двадцати четыре часа!) у меня будет полная цитата с точным указанием источника. Обещаю!