Игорь Удачин - Ковчег

— Даже ноги, не поверите, мерзнуть перестали!

С неописуемой проворностью Жертва стащил «носочные валенки» и торжественно раскидал по сторонам. Один из них ненароком угодил в Джесси ― мягко, но увесисто шлепнул по лицу. Джесси отшатнулся в приступе накатившей дурноты. Стоявший позади него Факки в изумлении раскрыл рот.

— Это как это не умрешь?! — подальше от себя отшвырнув ногой зловонный «носочный валенок», оскорбленно вылупил глаза Джесси. — Да это чего ж?.. — Он не находил слов.

— Мы, выходит, тут извинялись… — пролепетал Факки и запнулся. На его принявшем имбецильное выражение лице читалась мученическая работа мысли.

Остальные «ковчеговцы» в не меньшей степени были огорошены подобным поворотом событий и поэтому ровно никак не успели отреагировать на то, что последовало дальше.

«Одураченные» Джесси и Факки зловеще переглянулись… Панков как ветром сдуло с места, а уже в следующую секунду они с кулаками наседали на несчастного симулянта, пытающегося поглубже зарыться в вороха бесчисленных одеял, горой наваленных на кровати.

Еще неделю после этого случая Жертва пролежал в постели. Но теперь основной причиной недомогания были синяки и ссадины, полученные при побоях. Опасности для жизни, согласно общему мнению, они не представляли.

Занудину пришлось вернуть обратно черный блокнот — символ своего несостоявшегося посвящения во многие таинства «Ковчега». Но ведь Занудин и не стремился затесаться к компиляторам в «свои»! Где-то в сознании прочно засела Айковская аллегория о червях, вероломно вторгшихся в табуированную среду, возомнив себя хозяевами найденного трупа. Хотел ли он стать таким червем?! Велико искушение, да противится что-то внутри, отвергает… «Не от Бога все это», — мысленно ежился Занудин, хотя назвать его человеком верующим было бы чересчур. Но такова уж сама жизнь, преподносящая примеры как святых атеистов, так и неисчислимой рати набожных негодяев по всему свету…

— Мини-я, я яблок тебе принес, — Занудин положил сетку с большими зелеными яблоками на кровать.

Он и сам сызмальства любил такие яблоки. Обязательно зеленые и сочные, медово-сладкие — грызть которые одно удовольствие.

— Спасибо, — глаза ангела-хранителя по-доброму улыбнулись, — мне что-то не хочется. Ешь ты.

Занудин не удержался и, легко порвав сетку, забрал одно. Остальные раскатились по всей кровати. Он с громким хрустом впился зубами в лакомство, и ароматный сок брызнул по сторонам. Несколько капель шлепнулось Занудину-маленькому на лицо, но ангел-хранитель не подал и виду — он по-прежнему выглядел доброжелательно.

Закончив расправу над яблоком, Занудин долго молчал, играя в ладони коричневеющим огрызком.

— Знаю, о чем ты думаешь, — обронил Занудин-маленький, первым не выдержав сгустившейся тишины.

— О чем? — вскинул по-детски уличенный взгляд Занудин.

— Все о том же. Об Анфиладе Жизней.

Занудин тяжко вздохнул.

— Но сильно сомневаюсь, — продолжил ангел-хранитель, — что ты уговоришь меня на новое путешествие.

— Почему нет? — невинно поинтересовался Занудин.

— Это не аттракцион. Никто не виноват, что ты так немощен перед лицом эзотерических откровений. А божественными дарами злоупотреблять нельзя, будь ты хоть избранный из всего живущего на Земле человечества.

— Божественные дары… — задумчиво пролепетал Занудин. — Хорошо. Расскажи мне тогда о Боге, Мини-я…

— Ух-ха-ха-ха! — покатился со смеху Занудин-маленький. — Рассказать о Боге, говоришь? Хоть стой, хоть падай — умеешь выдать! Что именно, голубчик, тебе рассказать? Где проживает, как выглядит, за сколько дней сотворил Мир?..

— Я не знаю, — смутился Занудин.

— Уверен ли ты, что созрел для таких тем? Мгм… вот, например… ты только что съел Бога…

— Прости, не понял тебя…

— …ты осязаешь Бога, дышишь Богом, слышишь и видишь Его повсюду и внутри тебя — тоже Он. Когда ты ведешь мысленные беседы — на самом деле, ты разговариваешь с Богом. И все, о чем только ни подумаешь — есть Бог. Он в каплях дождя, барабанящих по стеклам, в клочке утреннего тумана, в недосягаемых звездах и миске супа на столе, в твоих детских воспоминаниях, светлых надеждах и глупых фантазиях, в любви к женщине и в страхе перед трудностями, в решениях, в поступках, в сомнениях, во всех вещах мира, что тебя окружают, и в самой причине, этот мир к существованию вызвавшей. Глупо перечислять все. Ведь все — Его Проявления.