Игорь Удачин - Ковчег

— Как?! Вас тоже посещают страхи, что ваш рассудок под угрозой? — поразился Занудин.

— Я и все остальные тут — такие же люди, как вы, Занудин… По крайней мере, когда я заглядываю утром в зеркало, я вижу хоть и не распрекрасное, но все же человеческое лицо. И буду чрезмерно озадачен, если вдруг откроется, что вы принимаете меня за чудовище из потустороннего мира.

Занудин вымученно улыбнулся шутке пьяного Поэта.

— Так вот, что касается Панков, — продолжал Поэт. — Они тоже делают часть общей работы. Да, они не «передовики», но все-таки способны приносить некоторую пользу. Во всяком случае, компонуя картину будущего Совершенного Мира, мы не вправе пренебрегать ничем, никакими доступными нам источниками. Потому что ничтожное и великое всегда идет рука об руку — запомните это! Истинным тайнам больше всего подходят одеяния абсурда. И вся эксцентричность, все раздолбайство и весь гротеск, что бросаются вам в глаза в стенах «Ковчега» — только прием, порожденный необходимостью. Уловка!

— И как вы думаете, вы найдете рецепт этого… Совершенного Мира? — робко спросил Занудин.

— Будьте с нами — тогда мы найдем его вместе! — выпалил Поэт, и его красное от выпитого лицо еще сильнее зарделось от напыщенности.

— А кто же, после всего вами сказанного, я? — задал вопрос Занудин и замер. — Раздолбай?..

— Нет. Какой же вы раздолбай? Наверное, я не очень доходчиво объяснял, — Поэт вздохнул. — Раздолбаи — это компиляторы, которые так искусно маскируют свою работу, что зачастую переигрывают. Раздолбайство — защитное состояние, к которому можно прибегать от случая к случаю. Либо же находиться в нем практически безвылазно. Юные Панки, наиболее уязвимые из нас, так и поступают — то есть раздолбайствуют всегда, маленькие ублюдки. А что касается вас, Занудин… ваш статус в «Ковчеге» мне, право, определить пока затруднительно. Вы…

И в этот момент совершенно неожиданно произошла странная штука, очень смахивающая на розыгрыш. Не закончив фразы, Поэт попросту заснул! Голова безжизненно рухнула поверх скрещенных на столе рук, плечи и бока задрожали в такт заклокотавшему храпу.

— Спокойной ночи, — озадаченно промямлил Занудин.

«ЗАНУДА… ЗАНУДА…» — послышался в ответ чей-то утробный голос.

Занудин привстал с места и склонился над Поэтом — тот спал мертвецким сном, большей уверенности быть не могло.

— Ну, конечно… он к тому же и чревовещатель…

«ЗАНУДА… ЗАНУДА…» — послышалось вновь.

«ЗА-НУ-ДА!»

— А! — подскочил на месте Занудин и нервно облизал пересохшие за время сна губы…

— Зануда, — повторил дядюшка Ной, теребя Занудина за плечо.

— Что??

Убедившись, что Занудин проснулся, дядюшка Ной вернулся в свое кресло у камина.

— Бока заболят. Поднимайтесь отдыхать к себе. Мы и так с вами сегодня засиделись, — старик, почмокав губами, продемонстрировал широкий и длительный зевок.

— Да, пойду, пойду, — пребывая в глубоком недоумении, забормотал Занудин и тяжело поднялся на ноги. Спросонья его слегка пошатывало.

— Эй, — окликнул дядюшка Ной Занудина, когда тот уже восходил по лестнице.

— М-м? — оглянулся Занудин.

— Последнюю затяжечку для доброго сна? — улыбнулся Ной, кивая на куцый косяк, бережно зажатый между большим и указательным пальцами старика.

— Нет, спасибо, — состроив болезненную гримасу, помотал головой Занудин. — Я больше ни-ни!!

Пока Эльвира была жива, Занудин и не задумывался, какого цвета у нее глаза. Маленькой родинки на подбородке он тоже раньше не замечал. А вот ямочки на щеках — их он помнил и любил. Тем не менее, разговаривая с человеком, нельзя смотреть только на ямочки. Глаза сильнее. Они приковывают к себе. Приковывают, даже если боишься чего-то, не зная толком — чего. Трудно признаваться себе в этом, но Занудин всегда предчувствовал беду, затаившуюся в Элином взгляде, полном такой детской, но пробирающей до оторопи глубины…

…Занудин отложил старенькую истрепанную фотографию сестры в сторону и, растянувшись на постели, крепко зажмурился. Глаза защипало настолько невыносимо, будто в них просыпалась соль.

Занудин подумал о странном свойстве человеческих воспоминаний. Погрузившись в былое, можно познать бескрайнее счастье и безмерные муки души. Даже в то время, когда прошлое было, по сути, настоящим — никогда не успеваешь испытать истинной полноты чувств в гонке бегущих событий. Лишь спустя срок все проживается с исключительным пониманием причин и следствий тех или иных поступков, которые совершались. Считается, взгляд человека устремлен в будущее, и поэтому ради иллюзорного будущего так много делается на Земле. Однако разве секрет, что человек склонен чаще жить именно дарами прошлого — ностальгией? И в этом вся скорбь его бренного существования.