Игорь Удачин - Ковчег

«А у меня голова болит…» — томно признается она и ждет ответного хода.

«От головной боли надо аспирину принять», — советую я.

«Говорят, массаж помогает…»

«К-какие массажи?.. — я прямо захлебнулся. — Нет, я массажам не обучен».

«Конечно-конечно… Вы очень славный молодой человек. Спасибо, что заглянули и помогли нерадивой домохозяйке…»

«Сущие пустяки!» — выпаливаю я.

«Значит, пойдете?»

«Ну а чего… пора уж…» — пожимаю плечами я…

В общем, ерунда какая-то. Потом, разумеется, понял: хотела с молоденьким оболтусом заплести шуры-муры… То есть и тогда догадался, конечно — сдрейфил просто… Достаточно было повести себя иначе ― подруга, мол! сейчас сделаю массаж! удачный денек для нас обоих! я тот, кто тебе нужен на ближайший часок-другой!.. Лед тронулся бы. Всю жизнь, наверное, не забыл бы. А вот нет… Всегда на своей памяти делал только то, о чем жалел и что подкашивало… Всю ночь я не спал. Ворочался с боку на бок. С утра пораньше я послал к черту работу и явился по уже известному адресу! Она открыла дверь, но за ее спиной стоял — как не трудно было догадаться — муж… Одной рукой он обнимал ее за талию. На второй руке со слащавым выражением лица облизывал пальцы — видно, только что лакомился чем-то вкусным, жирным.

«Мальчик вчера пылесосил у нас ковры. Я тебе рассказывала», — красотка зевнула.

«Му-у», — нечленораздельно промычал на это муж, обсасывая пухлый мизинец.

«Я… зашел узнать, нет ли каких жалоб, нареканий», — ляпнул я первое, что пришло в голову.

«Му-у, — снова промычал муж-осеменитель. — Ты что, не дала ему чаевых?»

«Ой! — ее глаза наигранно округлились. — Я и вправду забыла…»

В мой нагрудный карман опустилась купюра. Дверь захлопнулась. Я ушел…

Занудин замолчал и так убавился в размерах, будто бы его выпотрошили.

— А следующий, удачный опыт? — выдержав паузу, поинтересовалась Женщина.

— То есть историй двадцать, провальных, пока я не сообразил снять барышню за деньги, можно опустить? — уточнил Занудин.

Женщина была явно сбита с толку. Задумалась. Налегла на вино.

— Все так плохо было, да?

Занудин сделался серьезным.

— Когда я пытался раскрепоститься, взять быка за рога, по-гусарски напивался и бравировал — оказывалось, что хорошую женщину отпугивает мое актерство, мое саморазрушение и беспардонность. Когда начинал увлекаться излишней порядочностью, лепил из себя скромнягу — становился неинтересным…

— Надо просто быть самим собой, — напевно воскликнула Женщина, с усилием улыбаясь. Она ласково потрепала Занудина за шею.

— Я не умею… не знаю, что значит быть самим собой…

Занудин потянулся за вином — но вино, оказалось, кончилось.

— Ексель-моксель, — еле слышно пробурчал Занудин, переставляя опорожненную бутылку на пол.

Наступила тишина.

Занудин понимал, что молчать нельзя. Нужно обязательно что-то говорить.

— А вот еще тема! Меня всегда раздирали противоречивые страсти. Добиваясь женщины, я неуклонно начинал терять к ней интерес. Ведь чтобы почувствовать уверенность в отношениях, надо полюбить в первую очередь себя, выудить все свои самые лучшие качества наружу. И тут-то, вместе с ними, увлекаясь ненужным сравнением, ты начинаешь замечать недостатки той самой женщины, которую так желал покорить. Ее несовершенность. Вернее — те различия, которые хочешь не хочешь делают вас чужими. Бац! Все рушится…

— Закрой глаза, — перебила Женщина изменившимся грудным голосом.

— Что?..

— Глаза закрой.

— …

— Закрыл?

— Угу.

— Можешь открывать…

Все произошло стремительно и потому особенно пугающе.

Занудин уставился на Женщину и чуть не потерял сознание. То была уже не Женщина… то была… Что за наваждение! Перед ним во всем своем лоске предстала не кто иная, как Нэрилим Номро! О да, легендарная сексапильная красавица с детским лицом. Роскошная блондинка. «Мисс Огнемет»! Фантазия и реальность в трепещущем и рвущемся на теле белом платье, хотя ветру здесь взяться было определенно неоткуда. Смертная богиня во плоти…

— Я… ы-ы-у… — попытался хоть слово выдавить из себя Занудин и не смог. Он задыхался.

— Ну что ты, глупыш, — нежно произнесла Нэрилим и повалила Занудина на лопатки, — ничего ужасного не произошло. Правда ведь, кися?

Занудин подтянул колени к груди и обнял их. Замер. Не решаясь даже мигнуть, ждал, что будет дальше.

— Я, признаться, думала, этот облик вдохнет в тебя желание, а не испугает, — высокохудожественно обнажаясь, по ходу объясняла она, слегка надув губки.