Роман Солнцев: Поперека

– Имеется... – усмехнулся Петр Платонович, представив, как все три близкие ему женщины будут носить передачи.

– А главное для этого контингента – что ты умеешь. Если бы ты был адвокат, тебе бы цены там не было. Писал бы прошения за них. С Уголовным кодексом не знаком?

– Я изучу, – кивнул Поперека. – Завтра же начну. Память у меня хорошая.

– Вот-вот! А еще выучи десяток слов на их языке... при случае вверни, чтобы понимали: не новичок. Будут больше уважать. Могу тебе помочь.

– Это забавно. Но у меня сын в колонии работает. Он всё знает.

– Но он же не будет приходить сюда и учить тебя? А нам делать не хрен.

– Тоже верно. К тому же он собирается уезжать на Байкал.

– Кстати, что такое “байкал”, знаешь? “Жидкий” чай по фене.

– Остроумно.

– А чего ты раньше не уехал? Наверное, бывал, мог остаться... Я вот вырос медведь медведем... мне там душно...

– А мне нет. Бывал я в Европе, летал в Штаты...

– А в затылок гэбэшники дышали?

– Ну а как без них, – чуть насторожился Поперека, но виду не подал. – Их разведка тоже во все дырки заглядывала. Была у меня электронная книжка, я кое-что записывал, прилетаю домой – все исчезло, экран пуст. Ах, там нет батарейки! Во время проверки перед посадкой успели вынуть... а ведь надо винтик открутить... Хорошо работает ЦРУ. Но как я над ними издевался там! Ну, как же, прилетел из империи зла! Ночью свалился в Бостон, говорю: везите меня туда, где конференция, и показываю адрес. Но конференция-то там, а всех поселили в домах за пределами базы. А я заезжаю на военно-воздушную базу, таксист русский, везет весело, а встречает капрал. Спрашиваю, где конференция, а он не знает. Где тогда здесь гостиница? Вот. Документы? Я достаю паспорт, еще тот, с серпом. Капрал звонит начальству: какой-то русский ломится в офицерскую гостиницу. А у меня еще рюкзак, как парашют за спиной. Поселился. А переехать отказался. Нет, говорю, и всё. В итоге они были вынуждены выселить, по моему, целый этаж, во всяком случае справа и слева номера были пустые. И всего за семнадцать долларов в сутки! Я жил классно: телефон, гладильная, телевизор, микроволновка, фэн, ванна, туалет... А наши академики – по трое в двухместных номерах... В Америке любят нахрапистых. Если бы я остался, я бы не пропал.

– А чего не остался?

– А ты?

– У меня тут бизнес. А у тебя?

“Нет, он не утка, – подумал Поперека. – Нормальный простоватый человек”.

– А у меня Родина, – ответил Петр Платонович. – Не магнитола “Родина”, а она сама.

– Так и у меня!.. – обиженно протянул Матросов. – А теперь слушай. Охранники – дубаки, потому что с дубинками. Но дубарь – покойник. Милиционер – мусор, батон. Цинковать – незаметно передавать что-нибудь... Фугас – жалоба. Или я быстро?

– Нет-нет, можно быстрей. У меня голова – компьютер. Я из кино знаю: редиска – плохой человек..

– Да при чем тут редиска?! Детские хохмы. Суд – свадьба. Смешно, да? Нож – язь... Паспорт – одеяло... Кто знает, может быть, пригодится. Ночлежка – боржом. Кто приводит в исполнение смертный приговор – Тимофей. Инспектор угрозыска – Семен. Главарь шайки – Иван...

.........................................................................................

Через два дня новоприбывший “больной” пообещал: как только у него наладятся дела в городе (милиция обещала конкурентам руки укоротить – посмели обидеть районного прокурора!), он поможет Попереке с выездом.

– Загранпаспорт мы оформим, есть там у меня телка... и денег дам на билет.

Но Поперека не тот человек, чтобы смиренно ждать погоды. Он выпросил у жены разрешение сходить в лабораторию – нужно переброситься письмами с Жорой Гурьяновым и еще узнать, что на самом деле с Инной, дошли ли по назначению образцы.

Жора не ответил, хотя Поперека просидел до вечера возле компьютера.

Василий Братушкин тихо и навсегда исчез – перевелся в механическую мастерскую (это во дворе института), где, как доложил Антон, по заказу Карсавина клепает ровный металлический стол для новой установки. Наверное, по просьбе старика он и устроил этакую гнусность Попереке. А может быть сам удумал.

И нигде – ни в коридоре, ни по дороге домой – он Петру Платоновичу на глаза больше не попадался.

Насчет Инны Сатаровой никаких вестей нет. Рабин звонил в университет Женевы – он знает немного немецкий – ему ответили: профессор Гинзбург в отъезде.

Вечером по телевидению СПС-овцы заявили, что знаменитый ученый Поперека войдет в их политсовет.

“Единороссы” их немедленно упрекнули в самохвальстве и сказали, что Поперека с народом, а так как они тоже с народом, а не с олигархами, то и Поперека, конечно, с ними.