Роман Солнцев - Поперека

– А что передать?

Назвав свою фамилию и более ничего не добавив, Петр Платонович бросил трубку.

Однако, ни через час, ни через два господин Выев не откликнулся. Зато неожиданно, к ночи, в больницу пришел Вася Братушкин. Хоть и просил Поперека сотрудников не беспокоиться – он у жены под боком, дело интимное, мешать не надо – приход Василия Матвеевича был все же приятен. Попереке нравился этот прокуренный увалень в пятьдесят лет, со своеобразным юмором (под деревенского дурачка), несомненно талантливый человек, хотя и местной, красносибирской выплавки. Разумеется, тень соперничества все эти годы совместной работы не могла не витать над ними, но что же в этом худого? Разве что никогда они особо не откровенничали один на один. И друг у друга в гостях бывали только в связи с круглыми датами, делящимися на пять.

И в этом смысле визит Василия Матвеевича несколько удивил Попереку. Особенно первая его фраза, когда Братушкин постоял-постоял посреди палаты и как бы только что узрел коллегу, лежащего на больничной койке под капельницей:

– Ты что, так серьезно? – Странно спросил. – Вот гады.

Сел рядом и долго молчал. Лицо у его темное – такое бывает у шоферов в гараже, от мазута и сажи, вены вздулись на висках. Да и в самом деле, человек с работы. Он в свитере, в черных мятых штанах, в тапочках (переобулся на пороге).

– Но ты сам... ничего? – спросил Поперека. – Купаешься?

Братушкин – морж, плавает даже зимой в реке, незамерзающей из-за плотины ГЭС. Несколько раз и вся лаборатория присоединялась к нему, но после того, как Рабин схватил воспаление легких, коллеги больше не рисковали. Поперека, впрочем, никогда ничем не болел – ему некогда. Только вот нынче ни с того, ни с сего. А вернее, набралось – и того, и сего...

Василий Матвеевич угрюмо уставился в угол, но, когда он вдруг тяжело вздохнул, перевел дыхание, Петр Платонович уловил: водкой пахнет, человек выпил, перед тем как прийти в больницу. И это почему-то Попереку тоже тронуло. Может быть, Братушкина мучит то, что вот они, ближайшие сотрудники, не защитили своего завлаба...

Да нет, Братушкин забубнил о другом, играя яблоками желваков:

– Жизнь впустую катит. С-суки, все разворовали. Если бы мне сейчас сорок, Петя, я бы фирму организовал... что-нибудь тонкое ремонтировал... Жил бы нос в табаке. А в те годы, сам помнишь... куда энергию девать. Только на баб. А сейчас... и поговорить не с кем. Правда же, Петя, ты высоко летаешь... – Поперека замычал было в ответ, пытаясь возразить, что неправда, что он здесь, со всеми, просто гонит-торопит время метлой. – А Митька с крыши прыгнул, помнишь? Остоепенило. Мы были как братья.

В прошлом году талантливейший Дмитрий Осипов покончил с собой, среди зимы, в лунную ночь, полетел в небо. Никто так и не понял причин... жена оказалась в отъезде, в доме отдыха “Загорье”... Правда, детей у них не было...

– Абр-рам на западе, или как сказать?.. на юге, живет возле Хеврона, спит с автоматом. На хер ему эта родина? А мне моя?.. А?..

Поперека, приподнявшись на локоть, пораженно слушал – большего патриота, даже ура-патриота, чем Братушкина, среди знакомых здесь ученых и технарей не было. Может быть, его томит обида, что так и не защитил кандидатскую диссертацию? Конечно, он не очень глубоко знает атомную физику, да и в “элементарной” высшей математике путается, но, точно, как пес у таможенников, чувствует, где лежит наркотик, так этот курносый мгновенно определяет в любом, даже малознакомом приборе, где что пробито, как наладить. Мистика!

В молодости, в степях Забайкалья, он служил в армии танкистом. Перед дембелем ему предложили поехать в Афган, пообещали большие деньги, но Вася не согласился. Перед самым уходом на гражданку накуролесил, попал в анекдоты и в газеты – на танке из Борзи пьяный среди ночи покатил в Читу к любимой женщине. Подняли по тревоге едва ли не весь корпус, перехватили, съехавшего в овраг, – недолет, перелет, пауза... Мог угодить в тюрьму, но психиатры сказали, что находился в состоянии аффекта из-за слухов о неверности подруги. А тут еще непонятно каким образом об этой истории узнали и заворковали радиостанции врага. Оказывается, в амурном деле был замешан командир одной части, имевший квартиру как в Чите, так и в Борзе, а поскольку подруга Братушкина снимала комнату в общежитии, то командир молодую тоскующую дурочку легко совратил. В итоге полковника перевели в Баку, а Васю амнистировали.

– А ты-то сюда зачем? Тут болото... – продолжал бормотать Братушкин, глядя мертвым лицом во тьму. – Ты птица важная... летел бы подальше... и уж точно не воспринимал бы всерьез эту фуетень в интернете...