Андрей Шульгин - Слёзы Анюты

Шатается мостик, хлипенький…

— Не упусти. Спаси! — Барабанная дробь умоляющих звуков моросит по моему лицу.

Шатается мостик, хлипенький…

Слабеет рука…

Выход один…

прыг-скок.

Мы с мужиком на берегу. Мужик мнёт траву неровной шероховатостью спины. Запрокидывает голову, доит глазами небо, которое мгновения назад киселём расползлось у него между пальцев, не дав вожделенной защиты. Смотрит на меня, дробящим взглядом.

— Зачем ты меня спас. Ты ведь знаешь?.. — Недосказанность, слетевшая с уст мужика, белой дырой порхает вокруг меня.

— Знаю, всё я знаю.

Я тоже опускаюсь на траву. Запрокидываю голову. …Их плечи смыкаются, срастаясь в круг. Я всё знаю… Спины мучителей, рождают сплошную линию, отгораживая от меня жизнь. Мужик, я знаю, почему ты пришёл за мной… Из их горл льётся клокот, расплавленной лавой обжигающий сердце. Я знаю, почему твоя улыбка безвольно болтается по краям рта…

Гул глоток четвертует меня. Я распят на проклятиях. Их языки будто гвозди. С каждым словом, всё глубже врубаются в мою плоть.

— Прыгал!

— Смеялся!

— Солнце достал!

Слюною исходит мужик с лопнувшей улыбкой, недавно спасённый мною… Кичится ненавистью.

Я молчу… Наблюдая за началом своей казни…

Первым ко мне подбегает невысокий плюгавый парень, с вывернутой наизнанку душой. Он раскручивает над головою толстый дрын, который с натяжным возгласом опускает мне на плечо. Я охаю и сажусь на землю. Петля человеческих тел в стремительной яростности затягивается вокруг меня. Поросшие жилами руки тянутся, стараясь вырвать из моей плоти жизнь…

Кажется, несколько раз я пытался встать, но тяжёлые обухи ударов бросали меня назад к земле.

Я открыл размолоченный рот, чтобы кровь могла вытекать наружу…

Мужик с лопнувшей улыбкой колко толкнул меня в бок, задробил частоколом слов.

— Чё зеваешь! Не на свадьбе! Ну-ка, ну-ка, поддай ему горячего!

Я взмахнул колом сухой длиннотою дыбившемуся у меня из рук, и оприходовал лежащего по рёбрам. Тот, кажется, не разобрал в нескончаемой череде ударов именно моего.

— По ногам! По ногам его, мужики! Чтоб знал, как прыгать, паскуда!

— А поделом! Будет знать, как над нами измываться.

— Ух, зададим!

Возвращались мы хмуро, нахохлившись воспоминаниями. Перекинувшись парой сутулых слов, разбредались по домам.

За мной увязался мужик с лопнувшей улыбкой. Он беспрестанно юлил выражениями, обматывая их вокруг разных смыслов.

— Мы сегодня эта… герои. Герои, говорю. Так гадёнышу и надо. Прыгать удумал! Ишь чего. И ты молодец. Зашиб колом окаянного.

Переходя через хлипенький подвесной мостик, что над речкой, мужик уцепился обеими руками за верёвку натянутую вместо парапета, сделался серьёзен и строг, прекратив на время рассыпать вокруг слова, до меня доносилось лишь только шмяканье расхристанных концов улыбки об его щёки.

Дома чернота стен раскромсала мне совесть. Я пытался уснуть, привалив голову пластом рыхлого одеяла. Однако сон лишь клубился вокруг, избегая покрыть меня своим туманом.

Я отбросил одеяло в угол, сереющий безысходностью. Сел, вслушиваясь в шелестящую пустоту. Где-то там, на окраине ночи, лежал раздробленный нами Прыг-скок. Жив ли он? Когда мы оставляли его, кажется, поломанная грудь слегка вздымалась, пуская в себя глотки воздуха. Может быть ещё не поздно…

Я выскользнул из дому и поспешил к тому самому месту… Ночь текла мимо меня грязными струями отчаянья и позорных надежд.

Вот проскрипел подвесной мостик — бессрочный часовой речки. До того места оставалась ещё порядочно, когда впереди сквозь позёмку ночи я разглядел двух человек. Один лежал навзничь, другой склонился над ним.

Лежавший и был Прыг-скок. Сам ли он дополз? Дотащил ли его сюда второй, которого мне узнать не удалось?

Я припираю своё тело к земле и, кутаясь в непрозрачность ночи, подбираюсь к двум фигурам.

До меня долетают хрипы. Это дышит Прыг-скок. Значит жив.

Будто в противовес хрипам Прыг-скока, молотит слова склонившаяся над ним фигура. Голос знаком. Кто бы это мог быть?

— Прыг-скок, послушай. Послушай, родной. Ты на меня не злись. Как все я. Не со зла. Я же тебя люблю, ты знаешь. Прыг-скок, силёнки-то у тебя ещё есть? Хоть чуточку. А можешь ты меня взять да и прыгнуть со мной. Туда-туда. В неведомое. Ты же туда часто запрыгивал. Я знаю. Да все знают. Оттого и обозлились на тебя. Да ты нас прости, горемычных. Не ведаем. Чуешь меня, Прыг-скок? Прыгнуть можешь? Сделай добро. Тебе ведь не в убыток, а я всю жизнь помнить буду. Маюсь здесь! Как маюсь, ты бы знал. Невмоготу уже мне. На тебя, родимого, одна надежда. Спаси меня, Прыг-скок. Слышишь? Ну что? Надумал?