Алла Герцева - У Вечного огня

— И не надо! Отдыхай! — Галя подвинула пакеты на столе. Тут у тебя колбаса, масло, тушенка, макароны. Можно суп сварить!

— Спасибо тебе!

Галя нарезала кружочками колбасу, белый батон, положила на маленькую, тарелочку масло, поставила чашки.

Надя вдохнула аромат свежеиспеченного хлеба. Галина налила в чашку чай, подвинула подруге.

— Пей, пока горячее!

Надежда Ивановна съела бутерброд, потом другой.

— Ухаживаешь за мной, а у тебя своих проблем хватает!

— Мои проблемы, впереди! Подлость совершил! Нет ему прощения, а ведь, сын, будь он неладен! — Галя закрыла лицо ладонями.

— Отсидит! Новую жизнь начнет! Он еще молодой!

— Ты прости! Прости всех! — Галина упала на колени, обняла руками ноги Нади. — Не за себя прошу! Ребята в тюрьме не вынесут! Сломаются!

— Что ты, зачем!

— Прости! Не уйду, пока не простишь! — слезы хлынули из глаз Галины. Надя коснулась ладонью волос подруги. Ее можно понять! Она мать! А разве я не мать!? Моего сыночка никто не вернет! Что они с ним сотворили!

— Встань! Не надо! Я не смогу простить! Не могу! Понимаешь!

Лицо Галины передернулось от нервного тика. Она поднялась, отряхнула юбку.

— Не ожидала от тебя такой жестокости! — Галина надела плащ, повязала платок на голову.

— Бессердечная! Черная вдова! Ходишь призраком по городу, народ пугаешь! Отольются тебе наши слезы!

Хлопнувшая дверь в прихожей болью отозвалась в голове Надежды. Она считает меня виноватой? Значит, я виновна в ее беде? Моего сына убили! Я вправе не прощать! Неужели есть люди, которые тоже так думают? Ну и пусть! Их должны наказать!

— Входи! — открыл перед Володькой тяжелую железную дверь, молодой сержант.

Владимир вошел в маленькую комнату. Как и в прошлый раз, при свидании с адвокатом, горит тусклая лампочка. Стол, два стула. Сел, спрятал ноги под стул.

Анатолий Алексеевич, как всегда, в отглаженном, синем костюме, с неизменной улыбкой.

— Здравствуй, Владимир!

— Когда меня отсюда выпустят!? Сколько еще ждать!? Мало вам дали денег? — со злостью произнес Володька.

Адвокат, не торопясь, подошел к столу, положил синюю кожаную папку, подвинул стул.

— Пока не удается. Все решит суд!

— Если меня упрячут в каталажку, отец выгонит тебя на улицу!

— Вас трое! Даже условно, будет стоить очень дорого!

— Я его не убивал! — стукнул кулаком по столу, Володька. — Сколько раз можно повторять! Это Мишка бил арматурой!

— Успокойся! Сделаю все возможное, чтобы не допустить обвинительного приговора! — мужчина наклонился к лицу парня. — Ваш папа просит похлопотать за всех троих. Это невозможно. Кто-то должен быть наказан. Если бы мать потерпевшего написала заявление о прощении.

— Так уговорите ее! Дайте денег! Много денег! Ей все равно! Его уже не вернуть! Убейте, если нет другого выхода! Но вытяните нас отсюда! Иначе, я разрушу ваш жизненный уклад! — Володька сжал кулаки. — Мне бы только выйти отсюда! Мать обещала в деревню отправить. Там пересижу. Не хочу в тюрьму! Слышите! — он перегнулся через стол, схватил адвоката за лацканы пиджака. — Вытащите меня! Иначе хуже будет! — злобно прошипел Володька, брызгая слюной.

— Видите себя прилично! — Анатолий Алексеевич оттолкнул парня, поправил воротник. — Завтра свидание с родителями. Вам передали! — он положил плотно, набитый, продуктами, пакет, на стол.

— Суд когда?

— Скоро! Но точную дату не знаю. Возможно, будут представители центральной прессы. Уже вся Россия знает. Это осложняет обстановку!

— Кто разболтал? — заскрипел зубами Володька.

— Кто-то из местной редакции!

— Узнаю, убью!

— Вам и так хватает неприятностей! — вздохнул мужчина. — Не надо никому мстить! Сами во всем виноваты!

— Не твое дело! — буркнул Володька. — Работай! Тебе деньги платят!

— Сытин! На выход! — открылась дверь комнаты. Дежурный встал у порога.

Володька неохотно поднялся.

— Завтра, говоришь, свидание? Ну, черт, с ними! Родители, называются! Не могут сына под залог забрать! — парень заложил руки за спину, ссутулившись, покинул помещение.

Анатолий Алексеевич достал из кармана костюма платок, вытер выступивший на лбу, пот. Его все еще не покидает чувство отвращения. Какая наглость! Я хлопочу за него. А этот мерзавец позволяет недостойно обращаться со мной! Вырастили эгоиста! Была бы моя воля, к стенке поставил!

На улице, мужчина поднял воротник плаща, засунул руки в карманы, прижав локтем, папку, зашагал в сторону ресторана. Послать к чертям этих подонков! Но другой работы в городе не найти. А жить надо! Он плюнул себе под ноги. Иди, отчитывайся перед буржуем! Лакей!