Алла Герцева - У Вечного огня

— Доченька! Не знаю, чем могу помочь! — Варвара Михайловна горько всхлипнула. — Была бы моя воля, все бы отдала за твое счастье!

Женщины замолчали. Только звуки кухонной утвари, стук ножа, шипение чайника, бульканье бульона в кастрюле, возвещают скорое завершение приготовление обеда.

В прихожей пропел звонок.

— К нам? — задержала в воздухе ложку, Люба. Старушка взялась за поясницу, пытаясь подняться. — Сиди, мам! — остановила ее Любаша. — Сама открою!

Нина Георгиевна, увидев Любу, смутилась, щеки покрылись густым румянцем.

— Девочка ваша!

— Знаю! — прервала Люба. — Я из больницы сегодня вышла. Проходите!

— Она учится хорошо! Догонит! Узнать пришла!

— Спасибо! Раздевайтесь, сейчас обед будет готов, пообедаете с нами. Проходите в комнату!

— Спасибо, я не голодна! — Нина сняла плащ, повесила на вешалку. — Я еще ни к одному ученику не ходила! Первый год работаю.

— Мама ваша здорова! — Люба задержалась у двери кухни.

— Спасибо! Не хочет сидеть дома. А на работе хлопот, хоть отбавляй. Как стала директором, так пропадает в школе. Папа часто к нам обедать приходит. Говорит, плохо, когда жена начальник!

— На работе веселей! — улыбнулась Люба. — Я швеей на фабрике, сколько лет проработала, мастер высшего класса. Развалился Союз, позакрывали фабрики, заводы. Хорошо, хоть здешний миллионер приютил у себя в ресторане, посудницей. Здоровье плохое, а терпеть надо! С больницы вышла, зашла в ресторан, так полную сумку продуктов дал, благодетель! Если Наташке скажу, совсем не притронется к еде. Мне не до гордости. Увидеть бы, Мишку до суда! — она прислонилась к дверному косяку.

— Я поговорю с Павликом! — в глазах девушки заблестели слезы.

—Присаживайтесь! Сейчас обед принесу. Если хотите с Натальей поговорить, она в соседней комнате, в постели. Уже который день не встает!

— Нет, я пойду, пожалуй! Не надо ее тревожить! — Нина приложила ладошку ко лбу. — Завтра похороны Сережи! Если сможете, приходите. Павлик просил передать.

Люба шагнула в комнату, тяжело опустилась на диван.

— Мишку отпустят?

— Не знаю! Для них это было бы хорошей встряской! Такое сотворить с товарищем! — она зажала рот ладошкой, увидев, как побледнели щеки женщины.

— Простите! Я не хотела!

Люба приложила ладонь к груди.

— Не извиняйтесь, сейчас пройдет! — отстранила руку девушки, пытающуюся расстегнуть ворот ее платья. Встретилась с нею взглядом. — Вы правы! За жестокость надо расплачиваться! Они подлецы!

— Я все слышала! — Наташа, в длинной ночной рубашке, с растрепанными, волосами. Бледная, похудевшая, словно приведение, застыла на пороге. Глаза расширились от гнева. — Ты предательница! — подбежала к матери. — Взяла продукты у этого паразита! Он на крови людей деньги делает! Володька убил Сережку, а ты! Как ты могла! Вообще к твоей еде не притронусь! Умру от голода, а есть не стану! — круто развернулась, смерила взглядом с головы до ног, учительницу. — Ваш муж моего брата в тюрьму упрятал! Мишка не виноват! Он не мог убить! Он знает, что я люблю Сережку. Это Володька с Колькой убили! Я вас всех ненавижу! — Наташа закрыла лицо руками, и упала на пол.

— Наташенька! — Варвара Михайловна склонилась над девочкой. — Люба, сделайте что-нибудь! Она совсем не в себе!

— Люба махнула рукой. — Мне тоже плохо! Чем я могу ей помочь! Свинье не до поросят, когда ее на огонь тащат!

— Люба! Ты мать! Наташенька, доченька! — старушка ухватила девочку за плечи.

— Я сейчас, помогу! — Нина отбросила сумку, приподняла руку девушки, кисть безвольно упала. — У нее обморок! У Вас есть лекарства! Покажите! Я сделаю укол, я умею, меня папа учил.

В тумбочке, под телевизором.

Нина взяла из коробки ампулу, освободила из пакета шприц, набрала лекарство, склонилась над девушкой, ввела иглу в предплечье. — Если не поможет, я в вену могу!

Втроем, приподняли девушку, положили на диван. Нина поправила подушку, приложила ухо к груди Наташи, двумя пальцами сжала запястье. — Пульс становится ровнее, и наполненность хорошая! — она присела на край дивана.

Наташа открыла глаза, обвела всех непонимающим взором.

— Ты лежи! — Нина положила ладонь на руку девочки. — Сейчас все пройдет! Пусть полежит! Накройте теплым одеялом. Дайте горячий чай с лимоном и медом. Она сейчас заснет! А я пойду!

Люба вышла в прихожую.

— Спасибо вам! Если бы не вы!

— Извините, это из-за меня! — покраснела Нина. — Мне не надо было приходить, но Павел просил, сказать! — она махнула рукой. — Вы извините, простите! Я не умею, не знаю, как надо себя вести в таких обстоятельствах.