Алла Герцева - У Вечного огня

Павел обнял жену, прижался щекой к теплой, гладкой коже.

— Ой! — взвизгнула Нина, пытаясь вырваться из цепких объятий мужа. — Мокрый, холодный, фу, терпеть тебя не могу!

— Это кто меня не любит? — он прижался губами к виску Нины. Запах духов, ароматного мыла стукнул в голову, словно вино.

Нина покорилась, крепко сомкнула руки на шее мужа.

— Только не сейчас, блины на плите, со сметаной, как ты любишь!

— Тогда, корми! — Павел пошел следом за Ниной, отгоняя желание обнять, покрыть поцелуями ее лицо, шею, грудь, прижаться к ней всем телом и забыть сегодняшнее утро. Нет, не сейчас. Поем и на работу. Может быть, результаты экспертизы уже готовы. Зашел на кухню, сел к столу, вдохнул аромат свежеиспеченных блинов, сложенных горкой на широком блюде Ловкие руки жены положили на тарелку аппетитные кусочки, подвинули чашку со сметаной, бокал с кофе.

— Пожалте, барин, завтрак! — склонилась Нина в шутливом поклоне.

— Спасибо, дорогая! — Павел занялся едой.

— Вкусно!? — женщина улыбнулась, наблюдая, как муж есть блины, присела напротив, поставила локоток на стол, подперла подбородок.

— Очень! — кивнул Павел. — А ты ела?

— Что ж я возле еды и буду голодать? — рассмеялась, Нина. — Себя я в первую очередь покормила. Дождешься тебя, как же!

— Извини, такая работа!

— Ладно, не извиняйся! Понимаю! Знаю, за кого замуж шла!

Павел взглянул в глаза жены. Прочел в ее взгляде, участие и уважение.

— Спасибо, Нинулька! — ему захотелось рассказать жене о первом серьезном деле, поделиться сомнениями и предположениями. Но он остановил себя. Еще и рассказывать, собственно, нечего. Отодвинул тарелку, пустой бокал, встал.

— Спасибо, дорогая! Очень вкусно!

— На работу! — подмигнула Нина, — До вечера! А отпуск?

— Одно дело разберу, потом в отпуск! — виновато переступил с ноги на ногу, почесал затылок.

— Ну, что с тобой поделать! Подчиняюсь! — Нина поднесла ладошку к виску. — Есть, ждать, товарищ начальник!

Глава 10.

Молодой следователь идет по знакомой дорожке к месту работы, впервые ощущая горечь от своей профессии. Думал, буду пользу приносить. Выходит, одни неприятности. С утра людям настроение испортил. И даже не знаю, была причина или нет. Может быть, с Геннадием Ивановичем раздули из мухи слона. Надо было сначала экспертизы дождаться, а мы, сразу по домам пошли. Ну, подумаешь, подрались пареньки. Нет, не умею работать!

Потянул ручку двери, створка громко хлопнула. Посмотрел на дежурного, склонившегося за раскрытой книгой за стеклом.

Сержант вскочил, приложил руку к козырьку фуражки.

— За время дежурства происшествий не произошло! — отрапортовал парень.

Павел покраснел. Он еще не привык к такому вниманию.

— Садитесь! — кивнул пареньку. Прошел вестибюль, поднялся на второй этаж, в кабинет.

Алексей встал.

— Здравствуйте, Павел Андреевич! Заключение экспертизы принесли.

Павел прошел к столу. Увидев на столе листы бумаги, заполненные текстом, почувствовал, как загорелось огнем все тело, будто вошел в парную, пот крупными каплями выступил на лбу. Не отрывая взгляда от листков, снял пиджак, повесил на спинку стула, сел, положил локти на стол. Поймал себя на мысли, намеренно тянет время, отодвигая просмотр бумаг. Тяжело вздохнул, подвинул листки, склонился над текстом. Глаза будто застлал туман. Буквы замелькали в диком танце. Потер ладонью лоб. Ну же, читай, не трусь!

«Труп принадлежит молодому человеку, не старше девятнадцати лет. Тело сильно повреждено ударами тяжелого железного предмета, типа железной палки, арматуры. Проломлен в нескольких местах череп. Большая потеря крови. Смерть наступила в результате болевого шока в момент соприкосновения тела с огнем. Наличие алкоголя в крови незначительно».

Холодные мурашки пробежали по спине Павла. Его предположения не случайны. Снова и снова перечитывает написанное. Он был прав, когда подумал, не алкоголик, забрел погреться. Не случайный прохожий. Один из четырех друзей, подравшихся на вечеринке в кафе. И, вероятнее всего, Сергей.

Желание, все раскидать на столе, накричать, разбить, овладело им. Убийство! Ужасное, жестокое! Своей жестокостью, перечеркивающее человеческую природу. Еще вчера они были детьми. Мишке не исполнилось восемнадцати. Теперь пойдет, в колонию! Жизнь себе загубил! Или убийство совершил кто-то другой? Ребята начали драку, а он вернулся и добил, мстя за старую обиду? Разум не хочет верить в совершенное молодыми людьми. Дрожащими пальцами, путаясь в складках ткани, достал из кармана костюма, пачку сигарет, вытащил одну, защемил зубами. Щелкнул зажигалкой, один раз, другой.