Алла Герцева - У Вечного огня

— Кто кого бил, что делали после, как вышли из кафе.

— Не помню я ничего, начальник! — заскулил Володька и замотал склоненной головой, как усталый конь в стойле.

— Назови фамилии и адреса всех, кто был на вашей вечеринке.

— Это, пожалуйста! Я же говорю! Сережка Никитин, виновник, так сказать, торжества. Мишка и Наташка Федоровы, Колька Шарапов, Маринка Голубкина, подружка моя. Кстати, она подтвердит, я никого не бил. Что девчонок тоже всех назвать? Так они, вроде, в туалет ушли, когда мы задрались.

— Помнишь? Давай дальше называй.

— Людка еще Гущина, Ирка Старцева. Больше никого не было.

— Адреса!?

— Они все на квартале проживают, квартиры не помню.

— У меня есть в книге, сейчас принесу! — поднялся Геннадий Иванович.

Через минуту, книга с переписью, проживающих на участке, легла на стол следователя.

— Отпускай парня! С него мало толку! — наклонился к следователю, участковый. Пройдем по домам. Все равно у нас ордера нет на задержание.

— Распишись! — Павел подвинул Володьке, протокол.

— Что писать?

— Записано с моих слов, верно, и подпись!

Владимир подвинул листок, непослушными пальцами, нацарапал свою подпись. Однако, руки трясутся у молодца! Заметил Павел. То ли с перепоя, то ли от страха.

—Никуда из города не выезжать! Понял! Свободен!

Следователь едва сдержал смех, наблюдая, как проворно вскочил Владимир, и скрылся за дверью. Он доволен собой. Все-таки, первое дело! Начал неплохо!

— Обойдем, что ли, остальных? — Геннадий Иванович оправил китель, взял папку. — Иди домой! — повернулся к сержанту. — Носом клюешь после дежурства!

Павел поглядел в окно. Легкие утренние облака, обгоняют друг друга. Только дождя не надо! И так на душе тяжко!

— Не пойму, убили товарища и ничего не помнят!

— Может быть, действительно выскочили на улицу и разошлись по домам, а обгоревший труп вовсе не из их компании! — возразил Геннадий Иванович. Ему не очень верится в Пинкертонские способности молодого следователя. Год в городе. Ни одного стоящего дела. Не преуспел ни в жизни, ни в карьере! Разве, что женился, с ходу! А тут убийство! Возможность проявить профессионализм.

— Не исключено! Только, уверен, погибший из их компании. И они упорно скрывают ход драки! — встретил взгляд участкового, Павел.

— Ты про убитого ничего не расспрашивал!

— Намеренно! Кто-нибудь расскажет о подробностях драки. — К кому сначала зайдем? — он собрал со стола бумаги, положил в ящик стола. Не торопясь, прошел по кабинету к выходу.

Прозвенел и замолк звонок.

После продолжительной паузы, Геннадий Иванович снова нажал на черную кнопку.

Наконец, щелкнул замок, лохматая голова заспанного мужчины показалась в проеме. Глаза широко открылись, сон сразу пропал, увидев участкового при всем параде.

— Что стряслось? — распахнул дверь Андрей Петрович. — Проходите, я сейчас! — смущенно запахнул на груди пижаму.

Геннадий Иванович и Павел прошли в прихожую.

— На кухню проходите, жена спит, после дежурства. Трудная ночь была.

Павел оглядел прихожую. Здесь победнее, но тоже, видно, люди достатка. Глянул в зеркало, в широкой резной рамке, пригладил волосы.

— Наш новый следователь! — представил Павла Геннадий Иванович. — Сынок ваш дома?

— Спит! — мужчина побледнел.— Вчера они товарища в армию провожали.

— Мы как раз по этому поводу, разбудите! — Павел прошел на кухню. Чистоплотная хозяйка! Оглядел, выложенные до середины стены белым кафелем, навесные полки с закрытыми дверцами. Подвинул стул, сел, достал блокнот.

Андрей вошел в комнату сына.

— Вставай! Милиция к тебе пришла!

Колька потянул одеяло, повернулся на бок.

— Не слышишь! Что тебе говорят! Дурака валяешь!

Николаю не понять слов отца. Тупая боль сковала тисками, голову. Зря вчера выпил водки. Провел ладонью по лбу, потер затылок.

— Долго будешь валяться! — отец больно сдавил его плечо.

— Ну, что случилось, пап!? — Колька открыл глаза, приподнял голову. — На тренировку не пойду, не могу, передай тренеру, завтра приду.

— Я тебе не пойду! Ты у меня не пойдешь! Милиция к тебе пришла! Или так вчера напился, что не понимаешь, о чем говорят?

— Какая милиция? Зачем? — Колька сел на постели, въезрошил ладонями волосы? — Ты серьезно, пап?

Щеки Кольки побледнели. Зубы забили дробь. Сережка? Неужели убили? Не может быть! А если? Скажу, ничего не знаю! Свесил ноги, потер ступнями одна о другую. Потянул со спинки кровати потертые джинсы.