Алла Герцева - У Вечного огня

— Как бы ни убежал! — Геннадий Иванович сбежал по ступенькам, огляделся. Володи в холле не было. — Сбежал, подлец! — выскочил на крыльцо. Парень, засунув руки в карманы, втянул голову в плечи, и как, нахохлившийся воробей, покачивается с пятки на носок.

— Ух, ты! — Геннадий Иванович достал из кармана платок, вытер намокший лоб.

— Беспокоитесь, сбегу? — подмигнул Володька, и скривил тонкие губы в наглой усмешке. — Кого мне бояться? Вас, что ли? Я ничего не сделал. Подумаешь, подрались! Задерживать не имеете права! И вообще, ничего не стану рассказывать без адвоката!

— Иди! — слегка толкнул его в спину Павел. — Грамотные все стали! Без адвоката не станет разговаривать! Я тебе предъявлю такие факты, в штаны сделаешь, и выложишь все, что знаешь, как на духу!

— Не толкайся! — повернулся к следователю, Володька. — Тоже мне, представитель власти! У самого еще молоко на губах не обсохло! Карьеру на мне хочешь сделать! Выслужиться!

— Пусть тебя моя карьера не волнует! Иди, без пререканий! А то пятнадцать суток схлопочешь за грубость при исполнении! На это у меня прав предостаточно!

Геннадий Иванович подошел к парню, крепко сомкнул пальцы на его локте. У Володьки тревожно забилось сердце. Он покорно залез в машину, сел на сиденье, поглядел сквозь зарешеченное окошко. Предстоит мне дальняя дорога в казенный дом, как предсказала недавно, Маринка на картах. Зачем я пошел на этот проклятый вечер! Не люблю Серегу, постоянно у меня с ним конфликты. Погоди! Остановил он ход тревожных мыслей. А может быть, еще какая драка случилась? Следователь ведь не сказал ни слова, ни о Кольке, ни о Мишке. Может быть ошибка?

При виде тяжелых створок двери, окрашенной под дуб, с надписью «Милиция», у Володьки затряслись колени. Не выпустят, чует мое сердце, вздохнул парень, тяжело переступая порог. В коридоре он впервые за всю свою недолгую жизнь, ощутил, как хороша свобода. И как страшно ее потерять. Спотыкаясь, дошел до кабинета, в который его, отяжелевшего от страха, буквально втащил, участковый.

Павел прошел к столу, подвинул стул, кивнул побледневшему пареньку.

— Присаживайся!

Глаза Володьки с тревогой следят за движениями следователя. Выдвинул ящик стола, достал синенькую папку, раскрыл, аккуратно положил на стол лист чистой бумаги, из пластмассового стаканчика вытащил ручку. Он ведь в отпуске. Вспомнил Володька. Женился недавно. Неужели дело настолько серьезно, что его отозвали на работу? Строит из себя! Вдруг охватил паренька гнев. Без году неделю работает, а воображает!

— Давай, рассказывай!

Володька прищурил левый глаз, откинулся на спинку стула.

— Что рассказывать! Ничего не знаю!

— С кем вчера гуляли в кафе?

— Так Серега пригласил, вечер прощальный устраивал, в армию уходит.

— Кто присутствовал на вечере?

— Не помню! — Володька вдруг испугался. Назову, значит, всех заложу. Пойдут выспрашивать. Возможно, они уже и Мишку, и Кольку забрали. Может быть, Серега на всех наклепал?

— У меня есть показания, кто присутствовал на вечеринке. Город у нас небольшой, многие видели вас в кафе.

Холодный пот выступил у парня на спине.

— Чистосердечное признание, половина наказания! — постукивая ручкой по стакану, тихо произнес, Павел. — Я жду!

— Без адвоката ничего не скажу! — голос Володьки сорвался, на визг.

— Ты брось! Я тебя пока, как человека спрашиваю! — повысил голос Павел.— Нечего здесь спектакль разыгрывать!

— Так я что, я рассказываю! — забормотал Володька. — Вчера Серега устроил вечер в кафе. Мы все пришли.

— Кто, назови по именам! — Павел склонился над листом, быстро водя самопиской.

— Серега, я, значит, Колька, Мишка и девчонки. Наташка, Мишкина сеструха, Ирка, Людка и Маринка. Посидели, выпили.

— Что пили?

— Шампанское!

— С чего драка началась?

— Не помню, не видел. Мишка с Серегой раскричались, потом кто-то крикнул, наших, бьют. Ну и началась куча-мала. Я не помню, честно!

— Пили шампанское, и ничего не помнишь? А если на экспертизу отведу.

Володька провел ладонью по взмокшему лбу.

— Я водку принес!

— Так, уже ближе к делу.

— Мы через пятнадцать минут, как позвонили из кафе, приехали, никого в зале не было! — вмешался Геннадий Иванович.

— Так мы ушли домой! Кого убили? Мы никого не убивали! — Володька решил предотвратить обвинение. Ведь следователь там, в его спальне не назвал имя убитого. Может быть, это вовсе и не Сережка, а кто еще. Зачем сознаваться, рассказывать подробности! Сам себе дело сошью?