Махмуд Теймур - Египетские новеллы

Нужно достать еще крови…

Из поездки по больницам Каира мой ассистент вернулся с одним литром крови… единственным во всем городе… Это было последнее, от чего мы зависели… Надежда покинула нас…

Раненый начал хрипеть. Около складок рта образовались пузырьки. Лицо его стало какого-то пепельного цвета. Жизнь покидала тело.

Много раз видел я раненых, видел, как они умирали, ко сейчас не хотел верить, что конец Абдель Кадера неизбежен. Да, он был на пороге смерти еще в начале ночи, но тогда никто не мог себе представить, что у него в груди пули. Пять часов, пять долгих часов провел я около него; слышал его страшный рассказ, видел, как борется юность, как она уступает.

Когда Абдель Кадера привезли к нам, он казался совсем здоровым, сейчас же чувствовалось, что все его тело изранено.

Я не отходил от него ни на шаг, все это время я был с ним почти один… Он боялся смерти. А я боялся за него. Для него мы были надеждой. Я черпал свою веру в этих банках с кровью, в лекарствах, он черпал свою надежду у меня и боролся.

В начале ночи он говорил мне:

— Доктор…

Я отвечал ему:

— Капитан…

Потом он звал меня по имени. И я называл его по имени.

Время шло… нет, оно текло со страшной медлительностью, хотя события следовали одно за другим… Казалось, что проходит целая вечность. За это время я как бы сам пережил покушение, ранение в спину, чувствовал, что вместе с ним несправедливо обижены и мы. То, что ощущал и переживал я, охватило всех, находившихся в приемном покое.

Казалось, что ранен не только Абдель Кадер, но и я, и мой ассистент, и санитар, и сестра. У нас у всех была одна общая рана.

Отчаяние владело нами. Невозможно было вынести это… Мой ассистент привез литр крови — это было самое важное событие этой страшной ночи. Я вновь и вновь осматривал раненого, искал вену, чтобы вонзить в нее иглу, но странно: вены скрылись, исчезли. Поединок со смертью продолжался. Нет, не только врачи и сестра боролись за жизнь человека, который стал нам дорог, стал частью нас самих. За него боролись все люди…

Проблеск надежды сменялся безысходностью отчаяния.

Снова потекла кровь. Тесно обступив постель, мы следили за пульсом, скрывая друг от друга беспокойство и страх. Раненый стонал, не открывая рта. Нога его то судорожно сгибалась, то распрямлялась. Руки то сжимались, то безжизненно повисали.

Тело боролось с внутренним кровоизлиянием. Но вот он успокоился, затих; послышался только стон, глухой, долгий, вызывающий скорбь и воскресающий печаль, пережитую за всю жизнь, печаль, которой хватило бы, чтобы оплакать всех умерших.

Кризис как будто миновал, казалось, что, наконец, свежая кровь победила. Раненый успокоился. Но нас, как и прежде, не покидало волнение.

Хрип в его груди усиливался и стал походить на визг вгрызающейся в дерево пилы.

Часы уже давно пробили три…

И вдруг… дыхание замерло… шея вытянулась. Раскрылся рот, и раненый выплюнул кровь, ту, которую доставил в банке мой ассистент…

Снова забила кровь… снова ею пропиталась вата. Раненый открыл глаза. В них потух свет, исчез блеск. Они смотрели, а в них — пустота, они смотрели, а в них — беспомощность, бессилие, они как будто ничего не видели…

Вот открылся рот, раздался едва слышный шепот:

— Воды… пить…

Я дал ему воды… Он пил ее глотками, пил холодную воду, которую я для него приготовил.

И снова изо рта потекла кровь. Кровь текла и из раны. Он впал в забытье…. Мы молчали… Я осмотрелся по сторонам. Казалось, что стены, от которых отражался предсмертный хрип человека, пришли в движение. Медленно тянулось время; между минутами точно проходили году… Мой ассистент едва стоял на ногах. Крепко сжимая руками спинку кровати, он так и впился глазами в банку из-под крови. Взгляд сестры переходил со рта, который стал, как рана, на рану, которая стала подобна рту. Санитар замер, застыл. Руки его крепко держали зажим кислородной подушки.

Все мы готовились встретить неизбежное. Чувствовалось, что страшное витает вокруг нас. Наши сердца, наши руки, наш разум — все соединилось, чтобы защитить человека, отогнать нависшую над ним ужасную угрозу.

Шли секунды, минуты. В комнате стало тесно. Дышать было тяжело…

Все бросились к Абдель Кадеру, как бросаются в бурлящее море спасать утопающего…

Мы вдували в его легкие воздух… прокалывали его грудь длинной иглой, которая доходила до сердца, лекарство поддерживало его… Открывали кислородные подушки, чтобы встрепенулась, ожила грудь…