Махмуд Теймур: Египетские новеллы

— Твоя дочь раскаивается и вернулась, чтобы умереть на твоих руках.

Охваченный гневом, шейх выбежал из дому. Он не знал, куда и зачем идет. Воздух был горячий, будто в пылающей печи. Старому шейху казалось, что он слышит какой-то незнакомый голос, который настойчиво твердит: «Наджия пришла, Наджия пришла!»

Слова повторялись в такт его шагам, словно сами ноги монотонно выстукивали эту фразу. Затем слова зазвучали еще громче; он слышал их и в цокоте копыт животных, и в шелесте листьев на деревьях. А когда встречавшиеся знакомые спрашивали его о здоровье, ему казалось, что и они повторяют эти странные слова. Он слышал, как они звучали в нем и эхом отдавались в его сердце.

Шейх Аммар ас-Саадави брел словно ощупью, он казался одновременно и страшным, и жалким. Ему захотелось зайти в кофейню, чтобы хоть немного отвлечься от этого голоса, но он раздумал и пошел быстрей, будто боялся опоздать к назначенному времени…

Вдруг, как бы очнувшись, он понял, что оказался перед домом, который был ему хорошо знаком. Он вздрогнул, остановился как вкопанный перед дверью и внезапно воскликнул:

— Где ты, Наджия?.. Где ты?

Шейх быстро вошел в дом и увидел перед собой изможденное существо, лежавшее на полу. Послышался слабый голос:

— Я здесь, отец.

Шейх Аммар бросился к дочери, слезы душили его:

— Наджия, дочь моя любимая!.. Наджия, доченька моя!

Они горько заплакали…

Успокоившись, Аммар прижал к груди свою умирающую дочь, и Наджия почувствовала, как необыкновенное спокойствие охватило ее, боль вдруг исчезла, и ей казалось, что возвращается жизнь. Она крепко прижалась к отцу, словно боялась потерять его. Закрыв глаза, они молчали. В этот миг их души слились воедино, все вокруг исчезло для них. Они вернулись в прошлое. В одно мгновение исчезли долгие годы разлуки, словно по мановению волшебной палочки стерлось все, что было создано днями позора и мук. Наконец шейх Аммар тихо прошептал:

— Моя девочка… Мы пойдем вместе на базар, ты выберешь себе сладости… Вот тебе буйвол, возьми его за повод и веди, куда хочешь.

Наджия откликнулась голосом слабым, как дуновение ветерка:

— Сладости… буйвол… базар…

Она вздрогнула и вытянулась. А старый шейх Аммар как бы во сне рассказывал сказку:

— Было ли, не было ли, о господа мои благородные… Жил-был один ловкий человек по имени Мухаммед и женщина по имени Ситт аль-Хусун… Моя сказка будет приятной для слуха, если я упомяну имя пророка, да почиет на нем молитва и мир…

Перед заходом солнца из дома Умм Шалябии вышла скромная похоронная процессия и направилась к кладбищу необычной дорогой, словно скрываясь от посторонних глаз.

После вечерней молитвы шейх Аммар, низко опустив голову, возвращался домой. Он шел медленно и повторял:

— Слава бессмертному творцу!..

На следующий день — это было в пятницу — около полудня шейх ас-Саадави вышел из дому. Он медленно брел, направляясь к мечети, чтобы совершить молитву.

Он вошел в мечеть и, как обычно, влился в толпу. На возвышение поднялся мулла и начал звонким голосом говорить о прелюбодеянии и проклинал совершивших его. Люди слушали с благоговением.

Мулла клеймил заблудших страшными проклятьями и говорил, что для них в аду уготованы самые страшные муки.

Шейх ас-Саадави прислушивался к словам проповеди. Вдруг он выпрямился и воскликнул:

— Не тебе судить об этих людях, человек. Только аллах самый великий судья!

Мулла и все молящиеся посмотрели на него в замешательстве и хотели было заставить его замолчать, но шейх гневно продолжал:

— Я не хочу слушать, когда кто-нибудь говорит о ней. Все вы лицемерные собаки! А у нее было доброе, чистое сердце, и она умерла у меня на руках, покаявшись.

Он взбежал на возвышение и схватил муллу, намереваясь задушить его, но внезапно почувствовал, что силы покидают его.

Шейх Аммар ас-Саадави упал на землю, и пена появилась в уголках его рта.

Перевод А. Рашковской

Молодой феллах Абдассами сидел на широком камне у заброшенного амбара и смотрел на проселочную дорогу, которая пересекала земли Хасана-ага и шла дальше полями вплоть до железнодорожной станции. По обеим сторонам ее тянулся ряд буковых деревьев с прямыми стволами.

Абдассами кого-то ожидал и поэтому почти не замечал мужчин с кетменями на плечах, женщин, шагавших за своими ослами, и мальчишек, которые гнали скот.

Неожиданно его лицо засияло, а рот раскрылся в широкой улыбке, обнажившей ровные белые зубы. Юноша, высокий, широкоплечий, мускулистый, с приятными чертами лица и чудесными карими глазами, встал с камня. В вырезе его открытой рубашки была видна широкая, поросшая волосами, грудь. Синяя галябия [2] Галябия — длинная мужская рубашка. была подпоясана полотняным кушаком, туго завязанным на талии. Она была короче, чем обычно, и оставляла открытыми его круглые колени над крепкими икрами.