Махмуд Теймур - Египетские новеллы

Каркали вороны, перекликаясь друг с другом. Они опускались на землю и искали червей, которые прятались в бороздах или в траве. Над деревней, в чистом голубом небе, парил голодный, ненасытный коршун; он внимательно следил своими зоркими глазами за женщинами, которые остались около своих хижин, озаренных лучами восходящего солнца, чтобы ухаживать за цыплятами и кормить их крошками хлеба или ячменной крупой.

По проселочной дороге шли феллахи, одетые в черное. Скоро на полях появились красивые деревенские девушки, которые работали рядом с парнями, обирая гусениц с кустов хлопчатника. Они были рады обществу мужчин — этим преимуществом девушки в городах не пользуются.

Сакийя в тени деревьев, медленно вращая красные глиняные ковши, пела свою грустную, заунывную песню. Около нее присели старики, которые были уже настолько стары, что не могли работать, но продолжали интересоваться сельским хозяйством и землей. Они говорили о гусеницах, причинивших такой вред хлопчатнику, что бедные феллахи не смогли даже уплатить очередной взнос своим кредиторам и те имели право забрать за долги их землю.

Хадж [16] Хадж — человек, совершивший паломничество в Мекку. Масуд, старик, получивший образование в Аль-Азхаре [17] Аль-Азхар — мусульманский университет в Египте. , покачал головой. Общество когда-то нанесло ему тяжелый удар, но он не любил об этом рассказывать. Как бы то ни было, Масуд уединился в деревне, где занялся воспитанием детей и распространял мудрое учение ислама среди наивных и почти первобытных феллахов. Он разрешал споры, возникавшие между ними, и со временем стал уважаемым человеком во всей округе. Масуд потеребил пальцами свою длинную седую бороду, чуть тронутую желтизной, и сказал:

— Аллах всемогущий и великий послал нам этих гусениц в наказание за наши грехи.

Он говорил на литературном арабском языке, беседуя с феллахами, словно хотел сохранить за собой право выделяться среди них. С тем слепым доверием, которое питают обычно наивные и неграмотные люди к ученым, феллахи согласились, что гусеницы действительно посланы им небесными силами в наказание за недобрые дела.

Мужчины и женщины, направляющиеся на работу группами и поодиночке, проходя мимо, приветствовали их словами: «Мир вам!», — а старики отвечали им: «И вам мир, милость аллаха и его благословение!»

Прошла девушка. Они приветствовала стариков: «Мир вам!», — и все ответили ей: «И тебе мир, и милость аллаха, Фатыма!»

Как только девушка удалилась, на толстых, темных губах Хадж Абу Хасана появилась ироническая усмешка и он сказал:

— Наверное, несколько дней никто не увидит Фахри бека…

И словно поняв этот намек, шейх Масуд невозмутимо и резко ответил, заставив его замолчать:

— Фахри уехал к дяде в Каир.

И чтобы Абу Хасан снова не начал сплетничать, шейх Масуд стал рассказывать историю, которая приключилась с ним в Каире в дни его юности.

Фатыма подошла к полю, покрытому ковром свежей зелени. Белые головки хлопчатника как бы венчали его величественной короной. Девушка принялась обирать гусениц с хлопчатника.

Фатыме было четырнадцать лет. Она обладала пленительной красотой, которая редко встречается у крестьянок. Ее черные глаза озаряли овальное, смуглое лицо с той присущей египтянкам бледностью, которая придает им особое очарование. Она бросала беспокойные взгляды на дорогу, но там не было того, кого она ждала, и ее глаза наполнились слезами.

Фатыма была в отчаянии. В ее душе возникли воспоминания, которые она похоронила в своем сердце. Она вспоминала дни своего детства, когда вместе с двоюродным братом в начале лета выходила на сбор падалиц под пальмами, а в зимние дни — на ловлю рыбы, заснувшей от холода на прозрачной глади ручейков. Перед ее главами прошли картины ее первой любви к своему двоюродному брату Мухаммеду, которая постепенно угасала и наконец исчезла перед новым чувством. Она вспомнила, как девочкой десяти-одиннадцати лет сопровождала однажды своего отца в усадьбу Сейида паши. Считая неудобным входить к паше вместе с дочерью, отец велел ей подождать в саду. Там девочка увидела детей, которые играли и бегали наперегонки. Она села в уголок, под тень дерева и стала наблюдать за ними, опечаленная, что не может присоединиться к игре. Фахри, сын паши, увидел застенчивую девочку и, будучи старше, понял, что творится в этом маленьком сердечке. Мальчик пожалел ее, подошел и вежливо спросил: