Джек Лондон: Cмок Беллью. Смок и Малыш. Принцесса

Миссис Джонс кивнула утвердительно. Затем она вздохнула и проявила явные признаки того, что хочет идти.

— Я не могу работать с тех пор, — продолжал ее муж. — И не могу придумать, как мне добраться до того самого самородка. У Сары есть деньги, но она не дает мне из них ни одного пенни.

— Он никогда не поедет в ту сторону… — сказала она.

— Но, Сара, ведь Вана умерла… ты знаешь это, — воскликнул Джулиан Джонс.

— Я об этом ничего не знаю, — ответила она решительно, — знаю только, что там не место женатому человеку.

Она плотно сжала губы и пристально посмотрела невидящим взором туда, где вечернее солнце начинало пылать перед закатом. Я с минуту смотрел на ее личико — беленькое, пухленькое и упрямое — и признал ее безнадежной.

— Но как же вы объясните, что там оказалась такая масса золота? — спросил я Джулиана Джонса. — Золотой метеор, что ли, упал с неба?

— Нисколько, — покачал он головой. — Туда принесли его индейцы.

— На такую высоту? И такой огромный самородок? — возразил я.

— Совсем не огромный, — улыбнулся он. — Я сам не раз ломал голову над этим вопросом, после того как ко мне вернулась память. Когда я, наконец, догадался, я почувствовал себя безнадежным идиотом, так все это было просто.

Он подумал немного и сказал:

— Им не пришлось тащить туда самородок.

— Но ведь вы только что сказали, что его туда втащили.

— И да и нет, — ответил он загадочно. — Конечно, никогда не поднимали они на вершину этот чудовищный самородок, но они носили туда золото постепенно, по частям.

Он подождал, пока не увидел по моему лицу, что я понял.

— А потом, конечно, сплавили золото в одно целое. Вы знаете, что первые испанцы, основавшиеся в Эквадоре, были под предводительством вождя своего Пизарро шайкой разбойников и головорезов. Они прошли по чужой стране, как чума, убивали индейцев, как скотину. Вы знаете, что у индейцев было золото. Так вот то, что испанцы не отняли у них, они и спрятали в виде того огромного слитка на вершине горы, и золото ждет там меня… и вас, если только вы захотите поехать туда со мной.

Но здесь, у лагуны Дворца Изящных Искусств, так и оборвалось мое знакомство с Джулианом Джонсом. На мое согласие финансировать предприятие он обещал прийти ко мне в отель на другой день, захватив с собой письма Сэта Менерса и письма администрации той железной дороги. Мы должны были выработать план действий. Но он не пришел. В тот же вечер я позвонил по телефону в его отель и узнал, что Джулиан Джонс и его жена уехали днем, взяв с собой свой багаж.

Может быть, миссис Джонс увезла его насильно и спрятала в Небраске? Я помню, когда мы прощались, на ее лице промелькнула улыбка, напомнившая мне хищную, лукавую улыбку Моны Лизы.

Сборник рассказов, посвященных Смоку Беллью, печатался в журнале «Космополитен Мэгэзин» в 1911–1912 годах и в конце 1912 вышел отдельным изданием в Нью-Йорке.

Эти годы принято считать годами духовного кризиса писателя и ослабления литературного потенциала его творчества.

Дело в том, что имидж Джека Лондона в сознании рядовых потребителей искусства неизменно связывался с Клондайком, и этого требовали у него издатели, не желавшие рисковать. Вот и приходилось в который раз возвращаться к дорогим ему Доусону, берегам Дайи или Юкона, собачьим упряжкам и северным индейцам. Но литературное творчество, как и всякий другой вид искусства, нуждается в постоянной подпитке свежими конкретно-чувственными впечатлениями. Отсюда необходимость прибегать к обкатанным ситуациям и представленным уже конфликтам, и даже — к пейзажным зарисовкам, характерным для прежних произведений.

Существенной поддержкой в этой его теме служили писателю путевые дневники, которые он вел в своей деревянной избушке в устье реки Стюарт, в 70 милях от Доусона. Из дневников мы хорошо знаем, как четверо товарищей — Д. Лондон, Ф. Томпсон, Д. Гудман и М. Слоупер преодолевали чертовы пороги в водовороте Бокс-Каньона и на «Гриве» Белой лошади, как чудом они спаслись, а потом, взбодрившись, начали помогать и другим, рискуя собственной жизнью. Немало незадачливых авантюристов-золотоискателей сложили свои жизни и в каньонах Юкона и на озере Линдерман, сколько лодок их ушло на дно или застряло навеки в ледяных торосах… Отчаянным и молодым парням (двое из них — Гудман и Томпсон были воистину «сухопутными моряками»), никогда не державшим в руках руль, удалось-таки на своих прочных и кое-как сколоченных лодках из сырой древесины добраться до своей «земли обетованной», пусть даже изрядно простуженными и обмороженными. В дневнике это представлено как рискованное и вполне благополучное путешествие задорных парней, которое высоко оценили даже аляскинские старожилы, высыпавшие на берег наблюдать за картиной ледостава.