Мейв Бинчи - Дом на Тара-роуд

— Я принес вам мартини в честь прихода американской гостьи, — сказал Колм. Вечер обещал пройти с большим успехом.

Мэрилин рассказала о том, как чудесно она поработала в саду. Ничто не доставляло ей большего наслаждения, чем копание в земле. Если Розмари и Герти и подумали, что на это нужно было спросить разрешения у Рии, то не подали виду. Вполне возможно, что такое разрешение она получила. Герти рассказала им о мужчине, который каждую субботу приходил в ее прачечную с целой сумкой черного кружевного женского белья. Загружал его в машину, потом вынимал и аккуратно укладывал в большой пакет с ручками, не обращая на окружающих никакого внимания. Герти призналась, что хотела рассказать об этом мужу, но побоялась — мало ли как он на это отреагирует. Джек мог разозлиться и назвать мужчину извращенцем. Картина повторилась: собеседницы наверняка подумали, что это не жизнь, если ты боишься рассказать мужу забавную историю, случившуюся у тебя на работе, но промолчали.

Затем красивая блондинка запела «Кому-то надо следить за мной», и они сказали Мэрилин, что это самая большая хулиганка в Дублине, в свое время устраивавшая громкие скандалы.

— У нее хороший голос, — ответила Мэрилин, стараясь быть справедливой, и посмотрела на женщину, которая играла и пела так, словно каждое слово имело для нее огромное значение.

— И все же риск слишком велик. Я говорила Колму, но разве меня кто-нибудь слушает? — сказала Розмари тоном, означавшим, что все остальные ее слушают и правильно делают.

— Может быть, он просто хочет дать ей шанс. Колм славится тем, что всегда помогает неудачникам.

— По-моему она неудачницей не выглядит, — возразила Мэрилин. В этот момент в ресторан вошел Дэнни Линч со своей командой и сел за стол на другом конце зала. Мэрилин тут же узнала всех по фотографиям на стенах. — Это муж Рии? — прямо спросила она. Розмари и Герти мрачно кивнули.

До сих пор никто не говорил о Рии ни слова. Но сейчас в ресторане присутствовали все близкие ей люди, и обходить эту тему молчанием было уже невозможно. За столом Линчей распоряжалась хорошо ухоженная женщина в черном жакете с блестками. Она показывала, кому где сесть.

— Она не выглядит двадцатидвухлетней. Она моего возраста, если не старше, — прошептала Мэрилин.

— Вы не поверите, но ей двадцать два года и она беременна, — прошептала в ответ Розмари.

— Беременна? — недоверчиво переспросила Мэрилин.

И тут появилась Бернадетта. За двумя возбужденными детьми шла малолетняя беспризорница в бесформенном синем свитере и юбке до колен. Бледная девочка с длинными прямыми волосами, которая казалась сестрой-погодкой Энни. Мэрилин ощутила почти физическую боль при мысли о том, что пришлось вынести Рии Линч. Дэнни Линч оставался тем же легко возбудимым мальчиком, которым был много лет назад. А Рия все еще очень любила его. Должно быть, она сильно страдала оттого, что была вынуждена уступить его этой странной, неоформившейся девушке. Ничего удивительного, что она сбежала за три тысячи миль, чтобы пережить горе.

Орла начала петь «Человек, которого я люблю». Колм нахмурился. А когда без перерыва зазвучала песня «Не для меня», он нахмурился еще сильнее.

— Остынь, Орла, — сказал он, когда проходил мимо нее, неся бифштексы Монто и его компании.

— Это же Гершвин, босс, как ты и предлагал. А следом пойдет «Попробуй раздобыть хорошее местечко». Думаю, эта песенка придется по душе многим.

— У тебя приличный голос, но карьеры ты не сделаешь. А если продолжишь в том же духе, на работу во время конного шоу можешь не рассчитывать.

— Колм, это нечестно. Ты заказывал Кола Портера и Гершвина. Джорджа я уже спела, а теперь перейду к Колу. «Я дам тебе пинка» и «Ты залезла мне в душу». Босс, разве я виновата, что названия у песен такие красноречивые? Не я их писала. Я их только пою. Причем по твоей просьбе.

— Орла, не валяй дурака. Пожалуйста.

— Эй, а кто ты такой, чтобы мне указывать? Человек, который спит с собственной сестрой. Ты мне не указ, Колм Барри!

— Предупреждаю, завтра ты очень, очень пожалеешь. Я — владелец ресторана, а у тебя не будет ни работы, ни возможности ее получить. Во всяком случае, в Дублине.

— Помнишь песню, которую мы слышали в молодости? «Наступит время…» Для меня оно наступило. Сегодня мой день. Что хочу, то и ворочу. — Ее глаза блестели слишком ярко.

— Не делай этого, Орла.

— Он бросил меня. Он мог быть со мной, а сам ушел к этой старой клюшке в черном жакете.