Мейв Бинчи - Дом на Тара-роуд

В голосе пожилой женщины звучала обида.

— В самом деле, миссис Джонсон?

Нора посмотрела на часы, застонала и сказала, что она опаздывает в «Святую Риту».

— Вы должны как-нибудь сходить туда со мной… Это дом престарелых, и ваш приход станет для них великим событием, — сказала она.

— Благодарю за приглашение, но почему? — искренне удивилась Мэрилин.

— Ну, им нравится, когда случаются всякие необычные вещи. Иногда я вожу туда своих внуков, а однажды привела жонглера, с которым познакомилась на Графтон-стрит. Они любят Плайерса, потому что он спасает их от однообразия. Ну, а гостья из Америки произведет там настоящий фурор.

— Что ж, спасибо. Может быть, как-нибудь и выберусь.

— Леди Райан к вам уже приходила?

— Простите, кто?

— Розмари. Подруга Рии.

— Нет, но она оставила мне записку. Оказывается, вокруг столько добрых людей.

— Мэрилин, они интересуются вами. Это вполне естественно. — С этими словами Нора Джонсон удалилась, думая, что она хотела узнать о Мэрилин Вайн как можно больше, а не узнала ничего.

Когда она ушла, Мэрилин снова достала бумажник с присланными ей фотографиями. Нужно было выяснить, кто еще может к ней пожаловать. Поэтому когда во двор неохотно вошла Герти, Мэрилин узнала ее сразу.

— Давайте без церемоний, ладно? — начала Герти. — Я знаю, Рия говорила вам, что я должна заработать несколько лишних фунтов в неделю, но я считаю, что нечестно заставлять вас тратить отпускные на…

— Ну что вы. Всё в полном порядке. Мне будет приятно знать, что за этим чудесным домом станут следить так же, как прежде.

Герти обвела взглядом комнату.

— Но вы хорошо следите за всем сами. Каждая вещь на своем месте. Это будет выглядеть так, словно я прошу милостыню.

— Я так не считаю.

— Я не знаю, объяснила ли вам Рия… — начала Герти.

— О, очень подробно. Вы будете приходить дважды в неделю и помогать мне поддерживать дом в том же прекрасном состоянии.

— Да, но как вы к этому относитесь? — Глаза у Герти были обведены темными кругами. За этим крылась какая-то тайна. Мэрилин знала, что Герти является подругой Рии и одновременно кем-то вроде уборщицы. Впрочем, это ее не касалось. — Сварить вам кофе? — спросила Герти.

— Нет, спасибо.

— Ну, тогда я начну уборку?

— Я уверена, что вы знаете в этом доме каждую мелочь. Делайте все, что вы считаете нужным.

— Ну, ей всегда нравилось, когда я убиралась в гостиной.

— Конечно. Вот и хорошо.

— Может быть, вы хотите, чтобы я делала что-то для вас лично? Например, гладила?

— Вы очень добры. Я ненавижу гладить. Я хочу прогуляться, так что до встречи.

— До встречи. Мэрилин, здесь вам очень рады.

— Спасибо. — Мэрилин взяла ключи и вышла на Тара-роуд. О господи, это не дом, какой-то проходной двор. Видно, покоя здесь ей не найти.

Герти подумала, что для женщины, ненавидящей гладить, одежда Мэрилин слишком хорошо отутюжена и что она уже успела найти утюг и гладильную доску Рии. Но спорить не имело смысла. В Мэрилин было что-то притягательное. Она не интересовалась, зачем Герти, имеющей собственную прачечную, нужны дополнительные наличные, и сама не спешила рассказывать о себе. Слишком многие люди норовили влезть в жизнь Герти и изменить ее, поэтому сдержанность Мэрилин пришлась ей очень по душе.

— Что там говорят? — спросил Брайан.

— Голос этой американки говорит, что ее там нет, и просит оставить сообщение для тех, кто там есть, — ответила Энни.

— Там нет никаких людей… есть только мама.

— Замолчи, Брайан. Мама, это Энни и Брайан. Все хорошо, просто мы собираемся на обед с папой, и… ну, я хотела сказать, что в субботу мы будем обедать в ресторане Колма, так что вряд ли вернемся раньше одиннадцати вечера. Мы не хотели, чтобы ты позвонила и никого не застала. Вот и все, мама. Брайан тоже о’кей.

— Дай мне самому сказать, что я о’кей! — крикнул Брайан.

— Не трать время даром. Мама и так знает, что ты о’кей.

Брайан вырвал у сестры трубку.

— Мама, я о’кей! Мы ходим на плавание. Финола говорит, что тренер сказал ей, что у меня хорошо получается. Ах да, Финола — это мать Бернадетты. Она тоже пойдет в ресторан.

Энни отобрала у него трубку и бросила ее на рычаг.

— Болван! Зачем ты сказал маме о Финоле? Дурак набитый! — У нее сверкали глаза.

— Прости меня, — покаялся Брайан. — Я виноват, я просто не подумал. Мне очень хотелось оставить послание для мамы.

Он так расстроился, что смягчилось даже каменное сердце Энни Линч.