Алан Лайтман - Диагноз

— Зачем вы занимаетесь этим дерьмом? — спросил он.

— Мне нравится это делать, — ответила женщина.

Она молча мыла его некоторое время, потом опять заговорила:

— Ваша семья любит вас.

— Я не хочу говорить об этом.

— Самое главное, — продолжала Дороти, — это чувство юмора. Вы очень мало едите. Не хотите стать такой, как я?

Часы показали пять тридцать. Смена Дороти закончилась.

Обнадеживающие звонки и сообщения от адвокатов и врачей стали сыпаться как из рога изобилия по мере приближения даты ПЭТ. Теперь можно будет проверить конкурирующие гипотезы. В день на компьютер приходило по дюжине сообщений, иногда по две дюжины.

«Я информировал доктора Петрова об анализах, которые хочу рекомендовать. Мой ассистент доктор Каннингхэм свяжется с ним из Парижа завтра утром». «Мы связались с людьми из руководства „Плимута“». «Пожалуйста, ответьте на следующие запросы до четырех часов. Спасибо». В электронном обмене письмами принял участие даже доктор Крипке. Он решил описать случай Билла в «Анналах психосоматических болезней», и ему нужен был свежий материал.

Все эти сообщения принимал Алекс, распечатывал их, а по вечерам читал отцу вслух. Мальчик превратился в бледную тень. Футболка стала ему велика. Он сильно похудел. Сидя в ногах кровати Билла, Алекс беспрестанно повторял: «Папа, папочка».

Слушая все эти сообщения, Билл думал: что это за хрюканье доносится из другого мира? Кроме того, надо ведь что-то прохрюкать в ответ. Алекс разработал горячую линию ответов, так что Биллу оставалось только сказать ключевые слова, и сын посылал ответ в считанные минуты. Одна горячая плата для врачей, одна для юристов и одна для партнеров по бизнесу, которые все еще присылали Биллу свои деловые предложения. Алекс также создал новый сайт Сети: www.paralysis.aol.com/achalm. С помощью этого сайта он собирал всю информацию о параличах, причем каждый файл кодировался по источнику и времени передачи. После прочтения дневных сообщений Алекс возвращался в свою комнату и допоздна засиживался за своим терминалом, раскачиваясь в такт музыке из мощных динамиков, подвешенных к потолку.

«Надо было все же выдрать из стены все телефоны, пока была такая возможность», — думал Билл. Сейчас ему было трудно представить себе, что когда-то у него было тело, воля, способность к передвижению. Двадцать сообщений в день.

— Они играют с нами в свои игры, — пробормотала лежавшая на кровати пьяная Мелисса. — Пошли их подальше. Они и так уже много дел наворотили. Они что, думают, у нас много денег? Они точно так думают.

Она расплескала виски и посмотрела на Билла налитыми кровью глазами. Он скосил взгляд на жену, лежа на своем диване.

— Знаешь, что я тебе скажу? — продолжала Мелисса. — Я никогда не верила, что мы живем настоящей жизнью. Я всегда знала, что мы потеряем все, что у нас будет. Я знала, что рано или поздно это случится. Я никогда тебе об этом не говорила, но каждое утро, просыпаясь, даже в первые годы нашей совместной жизни, я знала, что наступит день, когда произойдет то, что произошло. — Она допила виски. — Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я никогда не верила в это. Генри уговаривал меня, что все в порядке. Он говорил это, когда я выходила за тебя замуж. И ты вел себя так, словно все будет в порядке. Я никогда тебе не верила. Почему ты так себя вел? — Она помолчала. — Когда я училась в школе, то знала очень богатых девочек. Девочек из богатых семей. Я знала, что никогда не буду такой, как они. Я не хотела их денег. Истинная правда, не хотела, Бог свидетель. Я хотела… я хотела чувствовать себя в безопасности. Разве это слишком много? Просто чувствовать себя в безопасности. Я этого вполне достойна. Почему я не имею права чувствовать себя в безопасности? Что мне делать?

Она уронила голову на подушку. Руки безвольно упали вдоль тела.

— Люди обходятся со мной как с невежественной южной сучкой. Может быть, я и правда сучка.

Где-то глухо, словно в механизме была вата, стучали часы. Нет, не часы. Ритм был неправильным, раздавались хаотичные стуки и щелчки. Они доносились откуда-то издалека, тихо, заполняя промежутки между тяжелыми вдохами Мелиссы. Билл открыл глаза и всмотрелся в темноту спальни. Комната была освещена неярким светом ночника в углу. Сколько сейчас времени? Два часа, три? Голова неудобно уперлась в спинку кровати, и от этого сильно болела шея. Страшно хочется пить. Может быть, разбудить Мелиссу? Интересно, сам-то он проснулся или пребывает в полудреме и ему снится, что он лежит в кровати, от него пахнет потом Дороти, а рядом, наглотавшись валиума, спит жена?