Мухаммад-Казем Мазинани - Последний падишах

Его большая голова не перестает кивать, как у барана-соглашателя. Но все равно придется еще подробнее объяснить ему этот вопрос, буквально разжевать.

— Помня обо всем вышесказанном, вы все-таки должны понимать, что борьба с религиозно настроенными людьми проще, чем борьба с коммунистами. Верующих легче идентифицировать и выследить. Даже в среде студенчества религиозный настрой менее опасен, чем коммунистический. Коммунисты ориентируются на испытанные примеры и формы борьбы, тогда как религиозное движение неопытно. Поэтому оно пользуется коммунистическими методами. В любом случае, ваша задача понятна и трудна. Террористы есть террористы, и их не следует делить на атеистов и верующих.

В животе твоем неприятное жжение. Как эти студенты утомляют тебя! Только вспомни о них — сразу огорчение, тоска и боли в желудке. Не забыть, когда отпущу его, принять таблетку от вздутия живота и от изжоги.

«Ах, мой венценосный отец! Видимо, они уж очень меня не любили, ведь презирали всякий прогресс, подвергали осмеянию все успехи страны, всех и вся. Ну мыслимое ли дело, что работник Корпуса просвещения [42] Корпус просвещения — шахская полувоенная организация, которая состояла из молодых людей, призванных в армию и занимавшихся вопросами организации учебы (аналогична Корпусу здравоохранения и Корпусу сельского хозяйства). — много учившийся, самоотверженно работающий в области здравоохранения на селе (очистка воды), признанный образцовым работником и получавший поощрения — вдруг оказывается еще и членом подпольной антиправительственной группы? Или как осмыслить другой случай: несколько студентов, будущих инженеров, приходят в универмаг и там воруют тетради, карандаши, крупяные изделия (один даже мешок риса и кусок бараньей туши хотел вынести под пальто) — для того чтобы раздавать эти товары нищей детворе южных районов города? Неужели некому было им объяснить: мол, ребята, вы болеете душой за бедняков, так учитесь как следует, чтобы потом служить тем же самым, как вы их называете, „обездоленным слоям общества“? А хоть бы кто и объяснил — разве такие прислушаются? Поверишь ли, отец: прочитав подобное донесение, я, бывало, по нескольку дней ходил как оглушенный. Сколько я ни думал, не мог понять: почему студенты вместо исследовательской работы в библиотеках, вместо практики на фабриках укрывались в комнатах общежития и там изготавливали самодельные бомбы? Люди сидят без горячей воды из-за отсутствия мастеров по ремонту, а кто-то пренебрегает их нуждами!»

…Глава САВАК все мелет языком, а ты думаешь о свидании, которое организовал для тебя на сегодняшний вечер Домашний Слуга. Девушка только вчера прибыла из Швейцарии, и ты о ней много слышал…

Ты смотришь на часы. Еще пятнадцать минут можешь отдать этой белиберде уважаемого главы САВАК…

Тупой Великан моргает глазками, в которых видно раздражение. Наверняка ведь думает о чем-то другом: например, о тех обширных землях, которые недавно приобрел; а может, о новых гигантских сделках, чтобы стричь проценты… Конечно, он злоупотребляет служебным положением, при этом в делах бизнеса — совершенный неумеха, да и со своими прямыми обязанностями справляется плохо. Самое главное, его увечный мозг неспособен правильно анализировать получаемую информацию. Тем не менее ты в нем нуждаешься, и приходится его терпеть, хотя ты и уверен, что когда-нибудь он жестоко пострадает от собственного невежества и тупости.

Его превосходительство кладет на стол перед тобой письменный отчет о вчерашних студенческих протестах в университете. Этот вопрос постоянно изводит тебя, как хроническая болезнь, то и дело обостряющаяся… Черт бы побрал этих студентов!

Ты погрузился в чтение саваковского отчета. Только и умеют, что писать многословные отчеты. Очевидно, где-то что-то не срабатывает. Ты не знаешь, где именно, но понимаешь, что тут тебе не поможет ни начальник САВАК, ни кто-либо еще. Ты должен сам как следует все продумать…

Очень неприятная боль в желудке. Может, виной тому, среди прочего, и полученная сейчас информация. Хотя за всю жизнь ты ни на кого — в физическом смысле — не поднял руку, службе САВАК разрешено причинять противникам режима любое зло…

Переведя взгляд на собственные руки, ты забываешь о студентах. Совсем недавно на коже появилось несколько наглых пятен кофейного цвета. Вид их сейчас поражает тебя: ведь это зловещий признак старости. Хотя ты вовсе не чувствуешь себя стариком, не ощущаешь свои пятьдесят пять лет: ты молод, и доказательство тому — твои ночные похождения. Пусть с возбуждающими таблетками, сильными лекарствами, но все же… А какое иное утешение доступно тебе в твоей ужасной жизни — предполагающей, среди прочего, и общение с Тупым Великаном.