Вячеслав Козачук: Кафедральные истории

Прошел почти месяц, как неожиданно Прокопенко после занятий, ближе к вечеру, появилась у него в кабинете. Она зашла без стука, грюкнула дверью, без приглашения уселась на стул и без знаков препинания выдала:

- Он сегодня мне сказал что работу смотрели оппоненты признали ее очень слабой и поэтому он рассчитываться со мной не будет…

И после этого она в голос разрыдалась.

Михаил встал, закрыл дверь на замок, включил электрочайник и вернулся на свое место. Прокопенко продолжала безутешно плакать. Под свист чайника он сыпанул заварки в «гостевой» стакан, бухнул на глазок сахара, и налил кипятка. Накрыл стакан чашкой Петри и стал молча наблюдать за круговертью чаинок.

Когда ему показалось, что вода в стакане уже приобрела необходимый цвет, он скомандовал:

- Пейте чай и рассказывайте!

Прокопенко, судорожно всхлипнув, послушно взяла в руку стакан и отпила немного. Еще несколько глотков, сопровождаемых затихающими пошмыгиваниями, и Прокопенко начала рассказывать.

Заказчиком диссера оказался институтский проректор «по хозяйству», очень жаждавший, как выяснилось, признания, пусть даже в виде кандидатской степени. Зная о положении Прокопенко, он решил, что справится с ней легко. Итоговый разговор с заказчиком состоялся у Прокопенко полчаса назад. Проректор, ссылаясь на каких-то, только ему известных, оппонентов, посмотревших работу и высказавших о ней крайне негативное мнение, обвинил ее в непрофессионализме, недобросовестном отношении и заплатить отказался. Более того, пригрозил, что возьмет с нее неустойку за якобы причиненный ему моральный урон. Затем, в конце разговора, сделал вид, что смягчился, сказал, что все же труд должен быть оплачен, сунул ей в руки пакет с двухлитровой банкой меда и вытолкал за дверь. Рассказывая о банке меда, Прокопенко снова разревелась.

- Эх, Вера Сергеевна, что ж вы раньше мне не сказали… — подосадовал Михаил. — Я бы сразу вам рассказал, что он подонок… Ну, да что уже сейчас говорить… А где он защищаться собирается?

- Он этого не сообщил…

- А оппоненты его, кто такие?

- Я как-то не догадалась спросить…

- А они вообще были-то… — то ли спросил, то ли вслух размышлял Михаил…

Через пару недель ученый секретарь, изумленно подхихикивая, поведал Михаилу, что даже проректор «по хозяйству», надумал защищаться. Михаил удивленно покивал, поцокал языком и мимоходом выведал, где и когда состоится «рождение» новоявленного ученого. Тот, оказывается, рискнул защищаться в столичном пединституте.

- А чему вы, Михаил Анатольевич, удивляетесь? — прокомментировал ученый секретарь. — Разве вы не в курсе, что наш ректор с тем ректором вместе заканчивали университет? Все уже договорено, в результате я даже и не сомневаюсь…

Накануне проректоровской защиты Михаил пришел к завкафедрой и сообщил, что он оппонирует в Киеве докторскую диссертацию, поэтому вынужден срочно уехать. Завкафедрой только развел руками:

- Раз надо, Михаил Анатольевич, значит, надо… Что тут скажешь?..

В пединституте, где должна была проходить защита «хозяйственного» проректора, заведовал кафедрой однокашник Михаила, и даже не просто однокашник — они вместе учились в аспирантуре, а защитили кандидатские с разницей в две недели. Михаил позвонил ему, покалякали, и, как бы между прочим, Михаил попросил друга устроить ему беспрепятственный проход на заседание ученого совета.

- Что, «крестник» защищается? — с ехидцей полюбопытствовал друг. И не дожидаясь ответа, продолжил — О чем речь, Миша… Все будет в лучшем виде…

В день защиты Михаил выехал рано утром. Дорога была незагруженной, и он доехал рекордно быстро – меньше, чем за три часа. Припарковавшись, возле здания пединститута, он набрал номер друга:

- Володя, привет! Я тут, под входной дверью…

Минут через пять появился Владимир. Он, соблюдая ритуал, с любопытством осмотрел машину Михаила, попинал колеса, поцокал, глядя на свежую на царапину, и только после этого они поднялись к нему в кабинет…

Заседание ученого совета началось почти своевременно. Когда, наконец, слово было предоставлено соискателю, тот бодренько выскочил к заранее развешенным плакатам. Докладывал он, глядя преданными глазами на членов совета. Перейдя к предпоследнему плакату, он невольно глянул в зал, на приглашенных. Его взгляд наткнулся на Михаила. «Соискательствующий» проректор замер. Молчание длилось несколько секунд, и все это время он неотрывно смотрел на Михаила. Затем проректор, видимо, приняв решение, сделал еще пару шагов, приложил руку к сердцу и начал очень медленно, несколько театрально, оседать на пол…