Ирина Богатырёва: Движение без остановок

— Нет смысла, — отвечал спокойно Гран и улыбался. — Есть цель.

Мне не хотелось оставаться, и я принялась теребить его, чтоб нам уходить.

— Ты отделяешься от них, а ты их люби, и тогда поймёшь, — сказал мне Гран, когда, уличив момент и поймав его в коридоре, я гневным шепотом высказывала своё мнение.

— Обычно наоборот! Обычно сначала понимают, а потом любят.

— Ну, а правильно по-другому, — сказал он и ушёл.

Ближе к полуночи хозяева повели нас показывать город. За нами увязались ещё люди, которые постепенно разбрелись. Прохладный, ночной Е-бург был тих, прозрачен и по-киношному нереален. Мы топали дворами, иногда пролезали в дыры в заборах, потом вдруг выскакивали на какую-то площадь, перебегали её, залитую фонарным светом, и снова скрывались в темноте. В конце маршрута мы могли увидеть уникальную клумбу в виде бегемотика или совершенно неповторимую щель в стене. Я очень скоро перестала ориентироваться, шла, еле передвигая ногами от усталости, и всё происходящее напоминало затянувшийся сон. Чадо на плечах хозяина спало, положив голову на панаму.

Когда мы вернулись, все, кто ещё мог, собрались в комнате и читали вслух «Улитку на склоне». Оказалось, это местная их традиция — общее чтение. Было уже утро; я ушла, закопалась в спальник и под мерное бормотание из-за стены стала смотреть на звёзды. Они светились фосфоресцирующим светом и были нарисованы на потолке.

Как же туго пошла дальше трасса! Какой-то мелкий городок Каменскуральский проходили пешком от начала до конца и не могли поймать ни единой машины. Из-под городка нас увезли гаишники после того, как час битый простояли на дороге. На Урале застряли, ночевали в горах, потом шли пешком в поисках удачной позиции, — удачным считается такое место, где нет ни спуска, ни подъёма, а где, скажите мне, такое место в горах? В итоге нас подхватил джип с путешественниками из Перми, но в Пермь нам не хотелось, и мы быстро с ними расстались.

По Башкирии вёз усатый дядя с женой. Мы устали от уральских перевалов, засыпали. Сквозь сон до меня долетал разговор:

— Великий Дух Путей и Дорог покровительствует тебе, а ты и не замечаешь, — говорила жена мужу, и я думала, что это уже сон.

Уфу проходили по объездной.

Уфу проходили по объездной, и, верно, прошли бы её всю, но добрый Дух Путей и Дорог улыбнулся нам — попались два маза, которые везли стеклотару. В МАЗ втроём в кабину не влезешь, нас с Граном поделили, и мы поехали весело, переговариваясь из машины в машину по рации под музыкальное звяканье бутылок в кузовах.

Они высадили нас в Татарстане, и мы поняли, что выиграли у дороги два часа. Их нам хватило, чтобы добраться с молчащим, угрюмым водителем до города Набережные Челны. Он высадил нас на въезде в город, в десяти метрах от пункта милиции. Наши рюкзаки и растерянный вид на пустой дороге привлекли ментов. Офицер сурово разглядывал паспорта, прописки, сверял лица с фотографиями и жевал усы. Для верности пропустил фамилии через базы всероссийского розыска.

Тогда я узнала фамилию Грана — Граневский. Самой спросить, как его зовут, никогда не приходило в голову. Теперь это единственное, что я о нём знаю.

Вышли мы с поста уже в темноте. Ехать куда-либо не было возможности. Отошли подальше, но не нашли никаких посадок и поставили палатку в поле, на неровной, уставшей земле. От дороги нас скрывала большущая труба ТЭЦ и каменный постамент с буквами «ЯР ЧАЛЫ». Пока ставили палатку, я оглядывала тоскливый, техногенный пейзаж и думала, что же здесь любить.

Был день, когда нам попадался парнишка, мальчик лет тринадцати. У него не было с собой поклажи, одет потёрто, глаза вороватые. Он соскочил с камаза, когда мы стояли, и пошагал, пятясь, взмахивая рукой. Скрылся за поворотом, нас скоро кто-то подобрал. Но когда высадили, тот же парнишка крутился впереди, метрах в пятидесяти. Мы встали, я оборачивалась на него. Скоро его подобрали.

Так мы пересекались, то обгоняя друг друга, то теряя, весь день. Гран не обращал на него внимания. Я начинала за ним следить. Он превратился для меня в соперника, и моё стремление в машину стало близко к спортивному. Инстинктом понимала, что он замечает меня тоже. После ещё одного переезда увидела в приближающемся грузовике его физиономию. Он грыз яблоко и помахал мне рукой. Во мне закипало.

Уже под вечер, соскочив с машины, зашли в кафе. Оно было набито дальнобойщиками, мы сели в уголке, прислонив рюкзак к стене. Мы были уставшие и голодные, Гран купил еды, ел и улыбался, а я ощущала себя загнанной, мне хотелось исчезнуть: все люди вокруг знали, кто мы такие, и мне казалось, что они оценивали сейчас нас и решали с собой не брать.