Колин Макиннес: Абсолютные новички

Ну, а затем из динамика сказали, что начинается посадка на Осло, и кучка самых странных типов, каких вы только можете себе представить, погрузилась в автобус, который был наполовину двухэтажный, и я сел в задней части и обозревал улицы Лондона. Прощай, старый город, сказал я, удачи тебе! Мы проехали рядом с Шепердс Буш, где не наблюдалось никаких натянутостей и табу, и выехали на аэродром, произведшим на меня огромное впечатление.

Но у меня не было времени для впечатлений, потому что нас скормили этакому конвейеру, состоящему из эскалаторов и чиновников, и я должен думать очень быстро, потому что у меня была мысль попытаться узнать, где происходит посадка на полет в Бразилию и, если получиться, схитрить и вместо Осло полететь в Бразилию. Потому что опыт научил меня тому, что чем лучше спланирована конвейерная система, тем легче пробраться через неправильную ее часть, если ты совладаешь с нервами.

Итак, мы прошли таможенный досмотр, где были удивлены, что у меня с собой лишь вещмешок и рукопись в нем, но я сказал, что у меня в Норвегии тетушка, и она за мной присмотрит. На проверке валюты сказали, не слишком ли много денег для такого мальца, и я ответил, "в самый раз! ", и меня пропустили дальше. При проверке паспорта меня спросили, первый ли это мой паспорт, и я ответил, мой самый первый, а как вам нравится фото, я сделал его сам, не правда ли, я похож здесь на зомби? И после этого все мы вышли в огромный холл, глядя на взлетные полосы через широкие панели из стекла, динамик оповещал нас об отправлениях самолетов, и я держал ухо навостро.

Я купил Коки, пошел и стал глазеть вокруг, и это было настоящее зрелище! Все эти самолеты, приземлявшиеся после полета в открытый космос, и улетавшие во все страны мира! И я подумал, стоя там и глядя на эти сказочные вещи — каков же этот век, в котором я родился, где в итоге все доступно человечеству, и даже все ужасы, вы можете себе представить! И что за время настало в Англии, период веселья и надежд, и маленьких глупостей, и печального кретинизма!

Потом объявили полет в Рио. Я встал не в ту очередь, как будто я езжу туда регулярно, и на входе нас не проверяли, и когда мы шли по гудронированному шоссе к самолету — тоже, но вот мы наткнулись на какую-то девку, которая стояла со списком у трапа, спрашивая у людей их имена, когда они поднимались в салон. Я втиснулся посередине какой-то семьи, надеясь, что они подумают, будто я — кузен Френк, или еще кто-либо, и девка спросила мое имя, а я ткнул пальцем в имя из списка, еще не отмеченного галочкой, а она спросила, где моя посадочная карта? А я сказал, какая еще посадочная карта? И она мило улыбнулась и сказала, вот такая, и я дал ей свою, а она сказала, ай-яй-яй, ну, не глупый ли я мальчик, билет-то на полет в Осло, и мне лучше поспешить назад, иначе я его пропущу.

Но я остался там, и смотрел, как огромный самолет улетает в Рио. И как только он оторвался от земли — бац! с неба пошел ливень, и я поднял руки, открыл рот и заревел, "Еще! Еще! Еще! Это остановит Неаполь! Это сделает то, чего не смогли добиться взрослые правители! Это единственная вещь, которая может удержать белых, черных, желтых и голубых Неаполя в своих квартирах! ".

И, как раз в тот момент, когда я собирался возвращаться в конвейер, чтобы восстановить связь с Осло, неподалеку от того места, где я стоял, подрулил самолет, и по трапу под проливным дождем сошла группа Пиков из Африки, державших свой багаж над головами, чтобы не промокнуть. На некоторых из них были робы, а на других тропические костюмы, и большинство из них были молоды, как и я, возможно, ребята, приехавшие сюда учиться, и они спустились, ухмыляясь и болтая друг с другом, и они были так чертовски рады прибыть в Англию в конце своего долгого пути, что у меня сердце разбивалось при мысли обо всех тех разочарованиях, ожидающих их. И я подбежал к ним сквозь воду, и попытался своим голосом перекрыть шум двигателей, "Добро пожаловать в Лондон! Привет от Англии! Познакомьтесь со своим первым тинэйджером! Мы все сейчас поедем в Неаполь и устроим там праздник! ". И я обнял первого из них, он оказался тучным старым типом с бородой и саквояжем и в маленькой шапочке, все они остановились и вытаращили на меня удивленные глаза, а старый парень сказал, посмотрев на меня в упор, «Здравствуй и ты», потрепал меня по плечу, и неожиданно все они исчезли в буре, громко смеясь.

Колин МакИннесс. 1959.

Илья Миллер, перевод. 1995-1999.