Дарья Симонова - Феромоны Монферрана

— Не видал ты, друг ситный, живых цензоров, — усмехнулась Валентина. — Моя задача куда скромнее. Отсечь все лишнее. И не дать пропасть нужному. Без лишней скромности скажу, что два этих простейших действия вместе и означают «направить на путь истинный». В мире духовном эту задачу выполняет крещение. На взгляд неверующих это несложный ритуал. Но какую силу имеет…

— Значит, Вы — мой Иоанн Креститель?

— Я бы не стала проводить рискованные аналогии. Ритуалы вещь мистическая, тут рацио не действует. Форма может быть любая, а что дальше — нам с тобой неведомо. На востоке младенцу шепчут на ушко молитву — и он становится мусульманином. Красиво, правда? Никаких следов — одно сакральное знание… и Бог уже с тобой.

— Что-то мы углубились в духовные сферы, — вздохнул Каспар. — А я вас считал материалисткой.

— Неужели я так плохо выгляжу? — парировала Валентина. — Хотя ничего удивительного — меня воспитала бабушка, жена репрессированного священника. Как большинство женщин, она винила во всем не государство, а окружение мужа. К духовенству относилась, мягко говоря, критически. И верила в Бога весьма своеобразно — отсюда и мои атеистическо-конфессиональные перекосы. Но… дедушка вернулся из ссылки, окрестил меня и вскоре умер. Так что положение обязывает. Не могла же я оставаться на уровне своих восьми лет, когда искренне полагала, что 17-летняя ссылка — это у батюшки такая командировка. Кстати, в той части твоей работы, где ты ссылаешься на христианскую концепцию семьи, я хотела бы сделать всего лишь одну-единственную поправочку — в остальном вроде вполне сносно. Семья умерла — да здравствует семья!

Каспар очень жалел, что не познакомил Айгуль с Валентиной. Тетке сейчас так в жилу пришелся бы парадоксальный оптимизм нерадивой внучки священника! Но Айгуль была упряма, а Каспару было некогда ее уговаривать. Перед тем, как ехать на вокзал, она опять расчувствовалась, сказала, что племянник растрачивает себя на чужих людей, а лучше бы о себе позаботился, бедняжка.

— А ты, кстати, знаешь, что Фелиция хотела назвать сына в твою честь? — выдала она напоследок новость.

— Неужели? Откуда такие сведения?

— Марик рассказал Сашке. Но я тебе не решалась сказать, думала, что зря бередить, раз все равно не вышло…

— А чего же она сдрейфила? Что ей помешало?

— Не что, а кто. Отец чада. Строгий Петр.

— Чего же он вмешивается?! — неожиданно для себя обиделся Каспар на деспота-папашу. — Все-таки какое-никакое, а было бы доказательство почтения к моей скромной персоне. Так сказать, послание от благодарных пациентов…

— Я все понимаю, дорогой, я бы тоже гордилась. Но имя Каспар совсем не мусульманское. А Петр хотел, чтобы все было… ну, по правилам, в общем.

Они чуть не опоздали на поезд — Каспар никак не мог переварить новость о переходе Фелиции в иную веру. Хотя как раз об этом Айгуль ничего не слышала — но ведь нетрудно домыслить. А каково это — узнать о тайной вере дяди Пети! Хотя, в сущности, тайна была шита белыми нитками — он всегда напоминал восточного принца, которого судьба занесла в северные края.

— Но ведь у него фамилия Найш! И сам он Петр…

— Ну и что из того! Суть вещей глубже фамилий, имен, формы носа и мочки ушей. Как выражался мой четвертый муж: «Гуленька, самое верное указание в этой жизни — «см. ниже». У Марика и Петра разные отцы. Отец Марика — Найш, а отец Пети — некий господин по фамилии Вздорнов, второй муж их матери. Естественно, Петька, не будь дураком, понимал, что врачу лучше быть Найшем, чем Вздорновым. Кем он был в детстве — Найшем, Вздорновым или кем-то еще — я не знаю. В этой семье большой выбор!

— Допустим. Но от кого Петр унаследовал веру? Неужели Вздорнов был мусульманином?!

— Нет, Вздорнов был пьяницей. Правда, тихим таким, приветливым… Я видела его однажды — добродушный мужик. А вероисповедание у Пети от мамы-татарки. Такая замечательная была женщина, царство ей небесное.

— А мне этого бедного Вздорнова жалко. Один мыкается со своей фамилией!

— Ошибаешься, он далеко не бедный! — возмутилась Айгуль. — Его сейчас и Марик, и Петр содержат, он как сыр в масле. Ты лучше о своем отце подумай. Нам бы стоило его, а не Петьку, с этой Фелицией познакомить. А то вечно так с этими Найшами — деньги к деньгам, а Сашка до старости на побегушках…

— Авангардная идея заднего ума, — хохотнул Каспар. — Для конфессиональной полноты нашей слободки ему теперь следует жениться на буддистке. А дядя Марик у нас кто? Иудей?