— Есть повод?
— Это мне неизвестно.
Роман Константинович посмотрел в окно, перевел взгляд на Данилова, снова посмотрел в окно.
Данилов догадался, что разговор предстоит малоприятный. Начальник отделения попросил задержаться после дежурства, да еще и начинать не спешит, сидит, морщит лоб и тянет время. Быстро перебрав в памяти все свои дежурства (сегодняшнее было юбилейным, десятым), Данилов не нашел ничего, что могло бы послужить причиной для жалобы. С пациентами и их родственниками конфликтов и даже трений вроде как не было. Две смерти, пришедшиеся на его дежурства, были ожидаемыми, исходя из тяжести состояния и отсутствия эффекта от лечения. Медсестрой Наташей Данилов был доволен, и она им, кажется, тоже. Отношения со старшей сестрой сложились нормальные, не только о работе можно поговорить, но и анекдот рассказать. Методом исключения нетрудно было догадаться, что неприятный разговор инспирирован кем-то из врачей реанимации.
Данилов немного не угадал.
— Владимир Александрович, я хочу поговорить о ваших отношениях с остальными врачами, — наконец-то собрался с мыслями начальник отделения. — Обычно мне приходится разбирать конфликты между врачами и медсестрами, но тут, если вдуматься, и не конфликт, а какое-то противостояние, что ли. Как-то не сложилось у вас с коллегами, Владимир Александрович. Я не ошибаюсь, верно?
— Не ошибаетесь, Роман Константинович, — подтвердил Данилов. — Мои отношения с нашими докторами оставляют желать лучшего.
— То есть вы это осознаете?
— Я это чувствую.
Коллеги, даже Чернов, конфликт с которым чуть было не вышел за светские рамки, соблюдали внешние правила приличия — здоровались и прощались, но при этом смотрели на Данилова холодно (Половникова под настроение могла и неприязненным взглядом ожечь) и во время обходов, принимая или передавая отделение, не упускали ни малейшей возможности уколоть Данилова с профессиональной точки зрения как врача. Уколы не достигали свой цели — Данилов прекрасно знал и понимал, что он делает, и всегда мог объяснить, почему он назначил или сделал то, а не это, и к тому же всегда хранил спокойствие, причем не показное, а реальное.
Конечно же он предпочел находиться с коллегами в более приязненных отношениях, но коллег не выбирают. Если уж так сложилось, то есть «не сложилось» с коллегами, то надо принимать ситуацию такой, какая она есть, и стараться не доводить до крайностей.
— Вас устраивает подобное положение вещей?
— Нет, конечно, — признался Данилов.
— Меня это тоже не устраивает, и, наверное, даже больше, чем вас. В первую очередь потому, что напряженность в коллективе всегда пагубно сказывается на работе, вы согласны?
— Согласен.
— Пока вы работаете поодиночке, это приводит к разрыву преемственности. Другие врачи всячески пытаются оспорить или изменить ваши назначения. Оговорюсь сразу, что я считаю их профессиональными и во время обходов обычно ничего не меняю, но когда меня нет…
— Я понимаю, — кивнул Данилов, не раз замечавший, как менялись его назначения на аналогичные или же несущественно, только ради процесса, изменялась дозировка.
— Я говорю с вами откровенно и надеюсь на понимание, Владимир Александрович. Благодаря отзывам наших докторов в госпитале о вас сформировалось, скажем так, не самое лучшее мнение. Я его не только не поддерживаю, но и всячески опровергаю, потому что мне нравится, как вы работаете, но далеко не все мне верят. Когда я брал вас в отделение, я упомянул в разговоре с начмедом о своем знакомстве с вашей женой, и теперь многие считают, что я благодаря этому знакомству вас выгораживаю. Собака лает, ветер носит, но приятного в этом все равно мало.
— Согласен, приятного нет совсем.
— И чем это опасно для вас лично, вы понимаете? — смотрел Роман Константинович на Данилова сквозь стекла очков не неприязненно и не сочувственно, а устало.
— Понимаю — чего тут было непонятного? При первом же промахе я буду показательно наказан. Расстрел на конференции без предоставления последнего слова и исполнения последнего желания.
— Вот именно, — слегка оживился Роман Константинович. — Мы мыслим одинаково.
«Жаль, очень жаль, — подумал Данилов. — Какой-то пердимонокль с работой». Увольняться из госпиталя ему совсем не хотелось. Только во вкус вошел, освоился и как раз сегодня хотел спросить у Романа Константиновича, можно ли получить в госпитале какую-то подработку на полставки. Семь суточных дежурств в месяц — это избыток свободного времени, а деньги — они никогда не лишние, тем более в преддверии переезда.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу