Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра

— Кэнайна! Это же Кэнайна! Я знала, что когда-нибудь ты вернешься ко мне.

Лодка уткнулась в берег, Кэнайна выпрыгнула на землю. Мать и другие женщины взволнованно окружили ее, хватая за руки, треща без умолку. И вот развеялись страхи и опасения долгих последних лет - Кэнайна возвратилась домой, к людям, которые любят ее.

Через несколько минут Кэнайна с матерью остались в вигваме одни.

— Я вернулась не на побывку, — сказала Кэнайна. Было странно опять говорить на кри. — Я приехала насовсем.

— Я рада, — сказала женщина. Она не требовала объяснений, и Кэнайна не сделала к тому никакой попытки.

— Я буду работать вместе с вами, учиться вещам,которые должна знать каждая женщина мускек-овак, -продолжала Кэнайна. - Я поеду с вами на зимовку. Когда-нибудь я выйду замуж за охотника мускек-овака, но прежде надо многому научиться.

Дэзи Биверскин медленно попыхивала трубкой, и темные глаза ее сияли от счастья.

Охотники вернулись к вечеру. Кэнайна сидела у костра, разведенного возле вигвама, когда подошел отец, неся за длинные шеи пару гусей. Он мельком взглянул на нее, словно Кэнайна никуда и никогда не уезжала. В темных, невозмутимых глазках не отразилось ни удивления, ни радости.

— Уачейю, - он спокойно произнес приветствие кри, бросил у костра гусей и ушел в вигвам. Жена окликнула его, он показался в дверях.

— Кэнайна вернулась домой. Она не уедет больше, - сказала Дэзи Биверскин. — Будет учиться, чтоб стать женой мускек-овака.

Внимательно следила Кэнайна за отцом в надежде, что сквозь неподвижную маску прорвется какое-нибудь выражение, которое передавало б его мысли. Густые брови поползли вверх, и одно мгновение Кэнайна не знала, что за этим стоит - одобрение или нет. Потом он улыбнулся и кивнул.

— Рад, что ты вернулась к своим, — сказал он на кри. Потом добавил: — Нетанис. — На языке кри это означает "дочь", но в смысле ласкательном, подчеркивающем семейные узы: "моя доченька". Теперь Джо Биверскину, уходя на охоту, придется думать и об этом желудке, но употребленное им слово "нетанис" означало, что он принимает Кэнайну с теплотой, которую доселе не проявлял к ней.

А когда они ели тушеного гуся, Кэнайна, достав жестяную тарелку, положила на нее свою порцию мяса. Разрезая мясо с помощью ножа и вилки, она заметила, что отец наблюдает за ней. Через несколько секунд он показал пальцем на тарелку и от души рассмеялся. У Кэнайны отлегло от сердца — она тоже рассмеялась. Он увидел тут презабавную шутку. Если так и дальше пойдет, Кэнайне не о чем волноваться.

Кэнайна немедленно принялась за учение и в тот же вечер, взяв топор, отправилась вверх по течению нарубить сучьев. Нести топор было неудобно, и это все время напоминало ей, что топор она в руках никогда и не держала. С утра она помогала матери ощипывать и потрошить гусей, запоминая, в каких местах тело птицы покрыто мягким пухом, который собирают для одеял.

В тот день ветер переменился, подул с северо-востока, нагнал холоду, и тяжелые тучи, двигавшиеся с залива Джемса и Гудзонова залива, плотно застлали все небо. Дни миновали один за другим, похолодание затянулось, на озерах по-прежнему держался лед, и охота на гусей продолжалась дольше обыкновенного.

Дэзи Биверскин с воодушевлением занялась приобщением Кэнайны к жизни мускек-оваков. Научила замешивать тесто для лепешки прямо в мешке, не пользуясь никакой посудой, жарить лепешку на сале или печь, поставив сковородку боком на камень у костра. Они расставили вдоль берега капканы на мускусных крыс и каждое утро проверяли, не попался ли кто. Поначалу свежевание зверя и потрошение птицы показались Кэнайне отвратительным занятием, но она заставляла себя делать это и понемногу привыкла к тошнотворному запаху гусиных внутренностей и к тому, что руки залиты липкой кровью. Она научилась вырезать для вяления мясо из грудки птицы одним большим куском, а для похлебки разделывать ножки, крылья и остальную тушку, которые тут же отправлялись в котел. Присматривала за костром, над которым вялилось мясо, следя, чтобы оно не слишком прокоптилось, — индейцы любят лишь слегка приконченное мясо.

Трижды за шесть дней Кэнайна видела самолет лесного управления и каждый раз провожала исчезавший вдали самолет с грустью, которую, как она знала, не должна была себе позволять. Там сидит Рори Макдональд и сверху смотрит на болота, где поселились гуси, и видит лагерь мускек-оваков. И хотя разум твердил, что она обязана сделать все возможное, чтобы больше не видеться с ним, другая часть ее существа, сокрытая в таинственных, непроницаемых глубинах подсознания, с нетерпением ждала этой встречи.