Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра

Джок приглушил мотор и направил каноэ к берегу. П. Л. вошел в воду и, взявшись за нос каноэ, вывел его на берег, не обращая особого внимания на острые камни, впивавшиеся в босые ноги.

— Вы приехали! — воскликнул Рори. — Рад видеть вас.

— Приехал. Боже правый, да я здесь уже неделю околачиваюсь. Где вы, к дьяволу, пропадали?

Рори протянул ему руку из каноэ, и они обменялись рукопожатием. Голые ноги и волосатая грудь П. Л. были коричневые, как у индейцев. Потом Рори кивком указал на Джока.

- Мой проводник Джок, - сказал он. - Джок,это доктор Томас из Торонто. Доктор Томас поможет нам ловить и окольцовывать гусей, если он захватил с собой хоть какую-нибудь одежду, не то москиты сожрут его живьем.

Мгновение Рори думал, что П. Л., наверное, не расслышал, потом профессор буркнул что-то, однако не повернул головы и не взглянул на индейца.

Джоан Рамзей, П. Л. и Рори отправились в дом Компании Гудзонова залива. Тут Джоан Рамзей рассталась с ними, а Рори и П. Л. отправились наверх: П Л. поселился в соседней комнате.

- Входите, - сказал Рори, — Ну, что новенького?Привезли цветного пластика, чтобы пометить нашего гуся?

Они вошли в комнату Рори, на столике у двери лежало два письма.

— Да, раздобыл и привез, — сказал П. Л. — И желтого тоже. Больше никто не пользуется желтым для мечения канадских гусей или белощеких казарок, стало быть, нечего опасаться путаницы. - Потом взглянул на лежащие на столике письма и прибавил: — Лучше посмотрите-ка свою почту, прежде чем продолжать разговор.

Этот гусь еще здесь, - сказал Рори. - Уже линяет. Мы видели его только сегодня. - Не прерывая разговора, Рори взял письма. Одно, в конверте авиапочты, — от матери, другое — официальное послание декана с результатами его выпускных экзаменов.

Это вы можете не вскрывать, — сказал П. Л. — Я вам и так изложу, что в нем. Вы прекрасно поработали в этом году. Прошли первым или вторым по всем предметам, включая зоологию.

Прошлепав босиком по комнате, П. Л. сел на стул. Рори сел на кровать, разорвал конверт и начал быстро читать.

"Твое письмо и в самом деле очень взволновало меня, — писала мать. — Подумать только, встретить там одну из наших белощеких казарок, в такой дали от Барры. Ты сочтешь мое определение ненаучным, потому что я называю этого гуся одним из наших казарок, но, пока нет иных доказательств, я считаю, что эта большая чудесная птица прилетала к тебе прямо с Барры. И когда я прочла твое письмо, мне показалось, что расстояние между нами внезапно сократилось. И теперь мне кажется, что в каком-то смысле я еще крепче связана с тобой, чем прежде. Разве я тебе никогда не рассказывала, рассказывала наверняка, что первое мое знакомство с казарками произошло в ту самую ночь, когда ты появился на свет? Я все время слышала сквозь шум ветра их странные мелодичные крики. Мне страшно хотелось узнать, кто они, но пришлось подождать до рассвета".

Рори пропустил несколько абзацев, ища сообщения, которого он ждал с таким нетерпением. Покамест все это звучало весьма многообещающе, так как судьба Белощека волновала мать не меньше, чем его самого.

На следующей странице попался абзац, начинавшийся такими словами:

"Я уже решилась написать в Глазго... — взгляд Рори задержался на этих строках, и он прочел дальше, — чтобы узнать, не найдется ли там для меня с осени вакантное место преподавательницы. Но после того, как я теперь услыхала о твоем Белощеке, я решила остаться здесь. Это для меня непростое решение, но я никак не могу забыть про этого гуся. Чем чаще я думала о нем, тем больше разгоралось мое любопытство. Как и тебя, меня живо занимает, что он будет делать зимой". - Затем следовало еще несколько фраз, но об отце она не упомянула. Рори взглянул на П. Л.

— Мать решила остаться на Барре наблюдать за казарками, — сказал он.

— А разве она хотела перебраться куда-нибудь? Рори смутился. Не имело никакого смысла обсуждать это с П. Л.

— Да нет... — Он пожал плечами. — Ну а что новенького в университете?

Рори знал, впрочем, что П. Л. считает достойным упоминания только то, что непосредственно связано с его научной работой.

- Да всякое, и плохое, и хорошее, - серьезно ответил П. Л. и наморщил, а потом снова разгладил лоб так, что волосы забавно заерзали. — Как, начать с плохого?

— Ладно.

Ну вот, у Турди наступило ментальное торможение, полный крах, она все растеряла, крайне, крайне огорчительно, — он серьезно взглянул на Рори. - Я сам виноват — слишком многого ждал от нее. Насколько мне известно, до сих пор ни одна птица неумела считать до четырех. Но мне было мало. Я был убежден, что Турди может считать до пяти. И я разрушил навык счета до четырех, который вбил ей в голову, и собирался тренировать по новой схеме — до пяти. Некоторое время казалось, что она сможет переключиться. Полный провал. Психический кризис, я полагаю.